Земля разбитых грез

Дожили, распознаю эмоции птицы, скоро, наверное, начну разговаривать с хомячками и мышами-полёвками.

Теперь замри, таись, молчи! Не вздумай поспешать. Ступай как тень, крадись в ночи, иль нам несдобровать. Нашел я логово тебе, но надо первым бить — коль враг заметит, быть беде, тебе не победить.

Ну спасибо, нечто пернатое. Прямо настроил на оптимистичный лад! Мораль, ***, поднял на недосягаемый уровень! Ладно, поглядим, что за чудо-юдо откопал мой попутчик.

Стараясь не делать лишних движений, ступая только на мягкий мох и траву, я по широкой дуге начал обходить логово монстра, выискивая подветренную сторону. Когда это удалось, пригнувшись пополз вперед.

Искаженный кродется. А пару минут спустя у нас будет: «деритес». По крайней мере, надеюсь на это, а то ведь есть менее приятные варианты.

Кем бы ни был мой противник, он — в отличии от волков — не стал жить на полянке, обустроившись прямо посреди чащобы, в глубине леса.

Почти на месте, сей же час ты дом увидишь вражий, — предупредил Айш-нор, и я еще замедлился.

Самое глупое, что можно сейчас совершить, так это выдать себя, почти подобравшись к цели. Я пролез под широким кустом, стараясь не думать о клещах, которых теперь, наверное, придется отдирать полдня, и замер.

Прямо посреди леса, подпираемая деревьями, стояла древняя замшелая избушка без окон. Я моргнул, затем присмотрелся, выискивая курьи ножки. Их, к счастью, не нашлось, зато удалось рассмотреть хозяина. Он как раз сидел на крыльце и жрал… Я присмотрелся еще внимательнее, после чего с большим трудом сдержал рвотный позыв.

Тварь, обитающая в лесу, обгладывала чью-то руку. Кажется, женскую или детскую. Выглядел же монстр… Сложно подобрать цензурные слова для описания.

Покрытая бурой шерстью, сгорбленная туша ростом под два метра, бугрящиеся мышцы, лапы, заканчивающиеся здоровенными когтями, и почти человеческое лицо.

Ну, если предположить, что у человека во рту помещается сотня острых шиловидных клыков, нос отпал, как у сифилитика, а над двумя нормальными глазами растут еще две пары. Прямо посреди лба! Уши, судя по всему, также считались роскошью, потому как хреновина потеряла их где-то.

«Это… что»? — в ужасе подумал я.

То самый страшный из зверей, что человеком был. Утратил разум, память всю, семью он позабыл. Коль одолеет, то сожрет, а посему — скорей, хватай оружье, в бой вступай, и монстра одолей!

Ох-ре-неть! И как, спрашивается, валить эту тварь? Может, лучше уползти куда подальше, пока цел и невредим?

Увы, но сегодня, определенно, был не мой день. Ветер изменился и тварь начала озираться по сторонам. Уж не знаю, что она там могла унюхать без носа, но любое промедление стоило бы мне жизни.

Копье легло на землю, а я вскочил, доставая уже взведенный арбалет и накладывая болт в желобок.

Выстрел!

Метательный снаряд с чавкающим звуком вонзился монстру в руку, а я лихорадочно начал натягивать тетиву.

Выстрел!

Еще одно попадание, на сей раз — нога. Тварь, изготовившаяся к прыжку, припала на колено и огласила окрестности утробным рыком. Затем монстр рванул вперед, точно и не получил только что двух ранений.

Я только и успел, что подхватить копье, как враг оказался на расстоянии удара и наотмашь приложил меня пудовым кулачищем. Точно лошадь лягнула!

Лошадь с очень, очень острыми когтями.

В груди взорвался клубок боли, а сила удара оказалась столь мощной, что я полетел назад и со всего размаха приложился спиной о дерево.

Воздух в легких неожиданно кончился и дышать стало нечем. Я сдавленно хрюкнул, закашлялся, изо рта полилась кровь. Исцеляющая магия делала свое дело, сращивая разорванные легкие, но за первым ударом последовал второй, за ним третий, четвертый.

Спустя пару секунд я практически потерял сознание от кошмарной, непередаваемой боли, но каким-то чудом оставался жив.

Очередная атака — самая мощная — отбросила меня на добрый десяток метров.

Подняться, должен, подняться!

Но тело отказывалось слушаться. Слишком серьезными оказались нанесенные раны, слишком много крови я потерял, слишком могучей оказалась тварь.

С кряхтением я встал на карачки, глядя на приближающегося монстра. Тот не торопился, на ходу выдергивая из тела болты и явно желая продолжить веселье. Его раны на глазах затягивались, не оставляя после себя даже рубцов.

— Да лечись же ты быстрее! — прохрипел я, плюясь кровью.

Боль мешала соображать, но страх оказался сильнее ее. Тело буквально оцепенело, не в силах пошевелиться, и все, что я мог — это наблюдать за приближающейся смертью.

Чертов ворон, мог бы помочь!