Земля – родина интелов

Она жила на острове Данавы – самом большом из пяти островов Александрийского моря, по одному острову на каждого пайщика, из пяти совладельцев планеты. Ботсвана-Гея, единственная, никак не использовала свой остров, но он был закреплён за африканским правительством, и на нём была посажена роща африканской маслины. Самуэль Коган – американский президент, тоже, на своём почти не бывал, хотя там размещалось американское представительство двух континентов и жили то ли дипломаты, то ли чиновники. Это были самые маленькие острова. Азиатскому правительству принадлежал самый высокий и живописный остров, оттуда в море ниспадал водопад, а внутри скального массива, будто бы был размещён огромный комплекс помещений, и если смотреть с воды, то везде, в основании острова были видны балконы и окна. На втором по величине острове почти постоянно жил Баренцев, а самый большой принадлежал Данаве, хотя акций у него было меньше, (Баренцев владел 30-ю % акций, столько же принадлежали Шань Ди Бао, 20% акций имелись у Когана, и по 10% у Данавы и Ботсваны-Геи), но администрация Данавы занималась муниципальным управлением всех венерианских поселений, из которых – Александрия, Сезария и Шанти – были городами миллионниками. На острове Данавы площадью 30 кв км, размещался концерн Данава, две фабрики Кибер-Венориум, жилые здания – самого Данавы, и его александрийской администрации, а небольшая возвышенная оконечность острова отводилась НИИ Био-Транс-Киборг и клинике, которыми заведовал Берке – отец Лето. Их семья из трёх человек занимала просторную виллу, своим фасадом, обращённую к морю.

Катер-мобиль высадил их на плоской крыше, и Лето, держа за руку, провела его в комнату с открытой террасой, где он лёг на кушетку, а она села рядом в шезлонге. На террасе стояли пальмы, и ещё какие-то низкие деревья в больших горшках, и ветви раскачивались от ветра.

– Я думал, здесь никогда не бывает, чтобы стихия разбушевалась, – заметил Кормчий,

– Ещё как бывает, – ответила Лето.

Вошёл Виктор Берке, он держал в руке вертикально поднятый шприц, и сразу же, всадил его Кормчему.

– Небольшой освежающий сон, и вы будете в полном порядке, – сказал бодрым голосом и вышел.

– Ты посидишь со мной? – Спросил Андрей,

– Конечно, – ответила Лето,

– Ты – Лето, – сказал Андрей, так, как называл её раньше.

– Как хорошо, что ты приехал, – отозвалась она и спросила:

– Ты вспоминаешь Алёшу?

– Знаешь, когда я первый раз одел кожу кита… Я хочу, чтобы ты обязательно попробовала – насколько это ошеломляет – такое сильное ощущение, что всё живое, всё – безо всякого исключения! Даже не обязательно, именно китов слушать… В этот день, я увидел его во сне. Он сказал, что у него всё хорошо, и чтобы я перестал терзаться, сказал, что случилось, как случилось, и винить кого-то не следует, от этого происходит отягощение воды, и усугубляется фон всеобщей трагичности, тогда как, надо наоборот – давать радость, любовь и прощение, их положение – усиливать и, что будто бы он, Алёша, не чувствовал себя свободным до тех пор, пока не смог пробиться ко мне, в моё сознание и, что теперь, если у меня получится его отпустить, то он сможет освободиться, наконец, и пойти, куда должен… Такой сон, и я сразу же его записал, чтобы запомнить… Я сразу подумал о тебе, чтобы обязательно тебе рассказать… Ты же всегда говорила, что, кроме того убийцы, не правильно ещё кого-то винить…

– Да, так и есть, теперь – спи, – сказала Лето и, засыпая, он почувствовал её прохладные губы у себя на щеке.

-2-

Для Лето это означало, что полоса ненастья в её жизни окончена, и что снова наступает рассвет. Она укрыла спящего пледом, и села рядом, чтобы насладиться новыми ощущениями от того, что он мирно спит под её защитой. Укрепляющий снотворин, инъекцию которого ввёл отец, давал сон, продолжительностью от полутора до двух часов, поэтому Лето вскочила, забегала по своей гардеробной, перебирая платья. Она выбрала светло-голубой костюм из длинной юбки и блузки на пуговицах, расчесала волосы, собрала в тяжёлый узел и скрепила синей лентой под цвет своих глаз, взглянула в зеркало, и улыбнулась выглянувшей оттуда бледной и встревоженной, одним словом – вчерашней Лето. Помчалась в столовую, заглянула к матери, сидящей у себя на террасе: – Мама, у нас гость!

Наведалась к отцу, но тот снова ушел в клинику, и вернулась к Андрею. Он уже проснулся, когда она подошла, и улыбнулся, когда взгляды их встретились.

– Покормишь? – спросил, и сел на кушетке,

– Всё, что захочешь, – улыбнулась Лето.

– Давай, я тебе наш остров покажу, – предложила она, когда, направляясь в столовую, они поравнялись с лестницей, ведущей на мобильную площадку на крыше.

Андрей кивнул, и они поднялись наверх. Остров был велик, из-за обилия зелени, нельзя было полностью оценить его очертания, но смотреть на простирающийся до самого горизонта морской простор, было хорошо. Остальные четыре острова лежали правее, и все вместе составляли живописную группу – тёмные высокие острова на фоне сапфировой синевы, с барашками маленьких водоворотов среди отдельно возвышающихся больших валунов.