Земля – родина интелов

– В основном губку, это такая масса, которая разрастается под водой, водяные орешки, медузу ели, да много ещё всего…

– А ты эту губку пробовала? На что похожа?

– Ну да, за ней только нырять надо, а на вкус она, почти что, как хлеб.

– А что они там делали, эти дельфины твои?

– Они прилетели, чтобы поближе к китам пожить, говорят, что если с китами жить бок о бок, то в какой-то момент, память о прошлых жизнях даже начинает работать. А сами киты, и вправду, иногда уходят, и рождаются на Земле. Говорят, что Ру-а сами выбирают сколько им жить и где…

– Странно, что пока тебя не было, дельфины к нашему острову вообще не подходили…

– Когда вернёмся, я тебя познакомлю, – пообещала Лето.

Борис замолчал, и до самой Александрии что-то высчитывал у себя в чертёжных отсеках, рисовал какие-то графики. А к тому времени, когда после работы в Селена-Плекс, Борис с Андромедой вернулись на Солярис, Лето снова была на Земле.

                         -5-

Александрия встретила их мягким утренним светом, когда во всех парках зацветают деревья, и всем уже не терпится лететь в Тюльпан-Амарну, и многие девочки, родившиеся в это время, и даже новые кибер-модели получают себе цветочное имя – Тулип. Клуб Клеопатра присудил победу новой Клеопатре с таким именем, и впервые Клеопатра в Александрии носила двойное имя – Клеопатра-Тулип. Мишель Берке подарила мужу на юбилей приглашение на вечер с её выступлением, потому что все сходили с ума по этой Клеопатре, а Данава заболел.

Сказалось сердце. Вместе с Берке, они забраковали несколько кардио-стимуляторов, прежде чем один всё-таки показал нужный результат, подошёл почти идеально, и тогда снова стало полегче. Самой большой радостью оказалось, что Прия родила ему сына, мальчиков стало трое, и Данава разрешил, наконец, своим молодым жёнам общаться, так как теперь их права полностью уравновесились сыновьями.

Виктор Берке впервые за много лет, как мальчишка ждал дня рождения – из-за встречи с братом, из-за возвращения Лето. Лето поразила отца сияющими глазами, и своей весенней, какой-то трогательной красотой, «как бы не влюбилась» – почему-то пронеслось у него в голове, а потом выяснилось, что он просто, как в воду глядел.

Праздник по случаю дня рождения организовали в точности, как 25- летие Лето, которое тогда так понравилось, и так хорошо прошло. Правда, Мишель настояла, чтобы официантки, которые снова прибыли из Клеопатры, выглядели на этот раз не такими унылыми, и все египтянки ошеломили Вик-тора, потому что оказались нагими по пояс, маленькие передники прикрывали перед, но ни сколько не закрывали зад. Данава пришёл с двумя жёнами, и тоже удивил Берке, когда тот заметил, как Данава, ни капли не смущаясь, не только смотрит на египтских официанток, но ещё и гладит по ягодицам. Прия снова была с малышом, а Данава представил всем, наконец, и Тару, четверо близнецов которой остались дома. «Какая красавица!» – увидев Тару, восхитилась Лето. Прия оценила её точно также, когда после 3-х летнего перерыва, сёстры встретились, и она увидела словно другими глазами – не только сестру, а теснившую её соперницу. Тара была такой красоткой, каких поискать – высокая, с тонкой талией, широким задом, и удивительно точёным лицом. Чёрные глаза в пушистых ресницах, смирно опущены, кожа смуглая, но зато сильнее белеют зубы, ярче розовеет рот, язык во рту – просто призывный, и глаза – обжигают, если взглянет. Прия с горечью вспомнила, что мать Тары была арабкой, и рассказывали, что отец голову потерял из-за её красоты. Зато, Рам просто влюбился в их малыша, хоть тот и был самым младшим, но господин часами не спускал его с рук, старшие госпожи сразу сказали, что и на Земле даже – нигде и никогда до сих пор, такого не было. А Лето, увидев, как сильно изменился Данава, всего за полгода, и как, оказывается, ужасающе, он не молод, подкараулила отца на террасе:

– Папа, а что с Данавой? Ты же его врач, куда ты смотришь?

– Ну, сейчас ему получше, – попытался увильнуть Виктор, а потом сдался: – Сердце. Старое изношенное сердце. Что делать?!

– Бить тревогу! Папа! Скажи ему, он же несколько штук младенцев завёл, пусть донора клонирует!

– Не успеть с донором, у него же ничего не предусмотрено, – Берке как-то сжался.

– Ему даже дышать тяжело! Папа, очнись! – Лето сурово посмотрела на отца.

– Всё так, всё так. Но, он отходит от болезни. Я всё время работаю, все варианты держу, – Виктор оправдывался, как мог: – Посмотрим, зачем необходимость экстренных мер провоцировать… Лето, из нас двоих всё-же, я – врач, а не ты, и я – работаю, – он строго взглянул на дочь, и она ушла, спустилась на берег, на своё любимое место у маяка.

Перед террасой установили сцену и на ней уже кружились несколько танцовщиц, играли со своими прозрачными покрывалами, прежде чем ритм барабанов, выйдя на первый план, не подведёт их к кульминации, когда скинув одежды, и словно забыв обо всём, они станут сплетаться в объятьях.

– Значит, в Александрии не задержитесь? – Услышал Виктор вопрос Данавы, когда снова вернулся к гостям.

– Думаем, задержаться на пару дней, что скажешь, Медо? – Борис обнял жену,