Земля родная

«Мы счастливы были увидеть Ильмены, о которых столько слышали».

Директор Звягинского детского дома Мешковская пытается выразить свои мысли стихами:

«То летопись земли — Ильменский заповедник…
Нам завещал ту книгу
Ленин — друг народа…»

Горняки шахты № 21—23 города Копейска — Кормильцева, Цыков, Епифанов и другие — в книгу отзывов записали самое заветное, сердечное:

«От души благодарим родного Ильича за то, что он сберег для нас такую красоту!»

В этих проникновенных словах рядовых рабочих нашло свое выражение огромное чувство признательности трудовых людей к своему вождю, организатору первого в мире государства рабочих и крестьян. Создание Лениным Ильменского заповедника — одно из тех великих дел, которыми была заполнена вся его жизнь и за которые ему будет вечно благодарно человечество.

…Такова она, Миасская долина, один из уголков поднятого к новой жизни богатейшего края.

Мамин-Сибиряк в своих «Путевых заметках» писал об этих местах:

«Фантазия услужливо рисует целый город фабрик и мастерских. Сотни тысяч рабочего населения кормится от благодатных земных недр, дымятся трубы, пыхтят паровики, шумят колеса, и трудовое хорошее довольство развивается кругом. Ведь в такой фантазии, право, нет ничего невозможного, но как она далека от бедной и безлюдной действительности…»

Мы, люди советского поколения, живущие на Урале, с полным правом и с чувством гордости можем сказать, что фантазия Мамина-Сибиряка была более чем скромной. Действительность сегодняшнего дня богаче и ярче, чем о том мечталось певцу Урала…

М. Львов ЗЛАТОУСТ Стихотворение

…Ты сегодня дымишься за дальнею далью,
За снегами, которым не видно конца.
Златоуст! Златоуст! Нержавеющей сталью
Это имя нам детство вписало в сердца.
И Закаменки камень, и малинники Голой,
И запруженный Ай, и седой Таганай —
Это детство мое. Это юность и школа.
Это в горы и сосны оправленный край.
Город детства и стали, город стужи и зноя,
За оградой резною, за сосной вырезною —
Весь ты в зренье моем, весь ты в сердце моем,
Словно только вчера я покинул свой дом.
Мы идем сквозь огонь, позабыв о покое,
И в родительский дом я не скоро вернусь.
Как любовью своей, как отцовской рукою,
Ты прикрой меня сталью в бою, Златоуст!

И. Булатов ГЛАВНЫЙ ВОПРОС

Громыхая на стыках рельс, поезд врезался в горы. Серые, покрытые мхами скалы, казалось, сжимали крепкими объятиями и рельсы и поезд, затерявшийся между ними. Дорога петляла. Временами поезд настолько свертывался, что из первых вагонов видны были хвостовые. Затем, мягко пружиня, вагоны вновь вытягивались в прямую линию и весело катились под уклон.

После чистой и опрятной электрички, где все блестело никелем и свежей краской, вагоны, идущие по ветке, казались какими-то старинными. Свету в вагон пробивалось мало, в закопченной раме уныло дребезжало стекло. Эти контрасты огорчали и в то же время подчеркивали те изменения, которые видны повсюду. Мощные скреперы и бульдозеры возводили насыпь для второй колеи. По бокам устанавливались металлические опоры для электропроводов. Пройдет немного времени, и на ветке появится электричка, такая же комфортабельная, как и на главной трассе.

Когда ущелье осталось позади, Кедров открыл окно. Поезд, резко набирая скорость, мчался над кручей, падающей к зеркалу многоводной реки. День был солнечным, Пассажиры любовались красотами природы: пестрым убранством горных склонов и долин, замысловатыми вензелями реки, которую поезд пересек уже несколько раз.

Что-то знакомое чудилось Кедрову в очертаниях гор. Казалось, еще немного пути — и «проводник объявит: «Иман». А там он пешком, как это делал всегда, отправится на пограничную заставу…