Земля с нами. Товарищи земляне.

Президент Ричард Никсон в сопровождении охраны и нескольких фотографов НАСА неспешной походкой вошёл в зал, посреди которого стоял карантинный фургон. Из смотрового окна его тут же встретили улыбки трёх радостных лиц. Приветливо махнув им рукой, президент спросил у одного из техников:

— Сколько будет длиться процедура?

— Я не знаю, господин президент. Скорее всего, пока мы не приплывём в штаты.

— Для чего вообще она нужна? Неужели вы опасаетесь, что на такой планете, как Луна, может хоть что-то жить?

— Опыт изучения живых организмов показал, что они могут приспособиться почти ко всему, так что эти меры нисколько не лишние…

— Да, да, да, — послышался третий голос, — всё правильно. Только дайте мне пройти.

Непонятно откуда рядом с президентом оказался человек невысокого роста в форме пилота. Держа шлем под мышкой, он мотнул головой и, убрав с глаз длинную белую чёлку, приказным тоном произнёс:

— Общайтесь дальше. Вы меня не видите.

Казалось, после такой безумной дерзости, да ещё и в присутствии президента Соединённых Штатов, пилот обязательно будет разжалован как минимум на ступень ниже. Но вопреки всем ожиданиям, никто не произнёс ни единого слова возмущения выходкой пилота. Напротив, и президент, и тот, кто с ним общался, да и все остальные вели себя так, как будто дерзкого пилота здесь вообще не было. И лишь Эдвин Олдрин напряжённо припал к стеклу смотрового окна. Оглядевшись по сторонам, лётчик ещё раз убедился в том, что окружающие не обращают на него никакого внимания, и подошёл к карантинному фургону. Как только он открыл дверь, Олдрин выскочил наружу как ошпаренный:

— Наконец-то! — воскликнул Эдвин, — ты ведь Дин? Я правильно понимаю?

— Совершенно верно. Раздевайся, — улыбнувшись, ответил лётчик.

— Ты что это задумал? — недовольно возмутился Эдвин.

— Во-первых, тебе надо передать свой имплантат мне, — Дин подался вперёд, указав на себя пальцем и дав длинной чёлке вновь сползти на глаза, — а во-вторых, нам с тобой нужно поменяться одеждой…

— Это ещё зачем?

— Хе-хе-хе! — Дин деловито потёр руки и откинул волосы от глаз, — затем, чтобы ты направился во Вьетнам к Сейне. Я внушил всем, что ты – пилот "Фантома". Тебя зовут Уильям Хенсон.

— Неплохо, продолжай! — сложил руки на груди Олдрин.

— Ты полетишь в составе третьего авиакрыла, состоящего из истребителей "Фантом". Потом к вам присоединится пятое крыло из бомбардировщиков B-52, которые уже сейчас взлетают где-то на Гавайях. В конце первого перелёта вы сядете на одном из Японских островов. Там самолёты дозаправят, и конечной точкой следующего полёта станет Вьетнам, где тебя и встретит Сейна.

— А как она меня узнает? Она что, знает, как я выгляжу?

— Нет, не знает. И поэтому приказала мне сделать с тобой кое-что. Но сначала отдай мне облик Олдрина.

— Вот это – с удовольствием, — Эдвин ещё раз осмотрелся. Никто так и не обратил на них с Дином никакого внимания. За считанные секунды он оголил торс и принял из рук собеседника длинный и острый кинжал. С сомнением взглянув на него, Эдвин проговорил:

— И что? Неужели нету способа получше?

— Увы. В данных условиях – нет.

— Уф! Приступим, — с этими словами Олдрин всадил лезвие кинжала себе прямо под мышцу груди. Густая красная кровь медленно вытекала из раны, расширяющейся с каждой секундой. И вот, когда ужасная красная линия полностью пересекла грудь, Эдвин, скорчив от боли ужасную гримасу и, в полголоса посылая проклятия всему сущему, запустил руку в надрез. Сначала внутрь протиснулись пальцы, а вслед за ними вошла вся кисть целиком. Наконец, схватившись за что-то, рука медленно пошла назад. Глухой стон Эдвина в любой момент грозился перерасти в полноценный крик боли. Увидев это, Дин тут же закрыл ему рот ладонью:

— Тихо, — промолвил он, — гипноз распространяется только в пределах этого помещения. Будет плохо, если нас услышат. Опустив взгляд, Дин увидел, что в его действии больше нет необходимости, ведь в руке Эдвин держал прямоугольную чёрную пластину. В тот же миг Дин отскочил от него. Стоило ему это сделать, как с телом Олдрина стали происходить самые непредсказуемые преобразования. После нескольких секунд ужасных деформаций и скрежета перед Дином на месте Эдвина Олдрина оказался Сергей Галынин. Тяжело дыша, он протягивал окровавленной рукой имплантат своему новому другу.

— А ты оказался более стойким, чем я думал, — подбодрил его Дин. Со спокойным лицом он принял из рук советского космонавта имплантат вместе с кинжалом. Напустив на губы наигранную улыбку, Дин повторил действие Сергея в точности до наоборот. И вновь, как только имплантат вошёл в новое тело, необъяснимые превращения за доли секунды дали ему облик Эдвина Олдрина.

— Хе-хе-хе! — ехидно посмеялся он, — воистину, на этой планете творится одно сплошное веселье. Дай ка я теперь сделаю кое-что с твоим мозгом, — Дин уже протянул руки, чтобы коснуться ими головы Сергея, но тут же отпрянул.

— Э-э-э! Ты не заигрался часом, браток? — недовольно возмутился тот, оттолкнув от себя человека в облике Олдрина. — Ты что задумал?