Земля Санникова

В землянке воцарилась тишина.

БИТВА С ВАМПУ

Рано утром путешественники были разбужены сильным шумом, который подняли онкилоны. Аннуир встревожилась, подошла к входу, высунула голову наружу, прислушалась и потом закричала жалобным голосом:

— Вампу напали ночью на жилище моего рода! Вождь объявил поход на них!.

— Ну, товарищи, делать нечего! Надо одеваться; без нас поход конечно не обойдется, — заявил Горюнов, хватаясь за одежду.

— Прямо с помолвки на войну! — смеялся Костяков. — Папу, неси мне щит и шлем, достань мою кольчугу и не забудь копье и меч булатный мой! Я еду на войну, как рыцарь молодой.

Папу, конечно, ничего не поняла из этой тирады и смотрела, полусонная, на своего суженого в недоумении. Но, заметив, что он смеется, расхохоталась и спросила, коверкая русские слова:

— Огне жигать, кушай варить?

— Совершенно верно! — рассмеялся Ордин, высовываясь из-под одеяла. — Она отлично понимает, что перед походом надо хорошо покушать. Аннуэн! Аннуир! огонь! мясо, молоко!

Аннуир сидела у порога и плакала, закрыв лицо руками. Услышав голос Ордина, она встрепенулась и, сообразив в чем дело, начала разгребать золу погасшего за ночь костра, добывая горячие угольки; остальные женщины тоже повылезали из постелей, надели прежде всего свои пояски стыдливости и стали помогать ей разводить огонь.

Огонь уже пылал, и мясо на палочках жарилось; путешественники оканчивали свой туалет, когда в землянку вошел Амнундак, поздоровался и, присев к огню, сказал:

— Белые люди! Первая беда уже постигла наш народ. Этой ночью вампу напали на наше самое далекое жилище, перебили стариков и пастухов, унесли детей, угнали оленей.

Аннуир, услышав эти слова, принялась выть. Она была из этого стойбища, и вампу убили ее родителей, увели братьев и сестер.

— Кто же принес эту весть так скоро? — спросил Горюнов.

— Военный барабан. Один из пастухов остался жив и подал нам весть. Я объявил поход на вампу. Все воины здесь, и мы их жестоко накажем. Воины очень хотят, чтобы владеющие громами и молниями пошли с нами наказать врагов.

— Ну конечно мы все пойдем с вами! — поспешил согласиться Горюнов. — Вот только позавтракаем наскоро.

Амнундак поднялся очень обрадованный и, уходя, сказал:

— Я сейчас скажу воинам, что белые люди согласились; они будут рады!

Через несколько минут эта весть, была передана онкило-нам и поляна огласилась громкими криками радости. Женщины также, видимо, были довольны. Аннуир перестала плакать и, вытирая глаза руками, сказала Ордину:

— Я пойду с тобой в поход.

Пока жарилось мясо, путешественники почистили ружья, наполнили патронташи, собрали дорожные вещи в котомки — поход мог продолжиться несколько дней. Женщины с величайшим вниманием следили за всеми их действиями и благодаря этому, несколько палочек с мясом пригорели, за что Раку немедленно получила выговор от Горохова.

Наконец, все было готово, завтрак съеден, в котомки положен запас лепешек, жареного мяса и путешественники вышли из землянки. Их охватил густой туман, нависший, как всегда, над котловиной. Сквозь туман тускло видны были огни костров и двигавшиеся взад и вперед фигуры. Издалека доносились глухие удары барабана, продолжавшие сообщать подробности разразившегося несчастья. Амнундак стоял уже в полном вооружении у входа в свое жилище и, увидев, что белые люди готовы, махнул рукой. Немедленно загремел стоявший поблизости барабан, возвещая выступление и передавая это известие соседним стойбищам. У костров люди засуетились и стали строиться по родам в колонны; впереди воины, сзади женщины с ношей и подростки, возвращающиеся на свои стойбища. Женщины рода Амнундака, конечно, оставались дома; все они с детьми вышли из землянки посмотреть, может быть в последний раз, на своих мужей и сыновей. Прощание было очень короткое; женщины не плакали, а, обняв мужчину, терлись щекой об его щеку, что заменяло у них поцелуи. Под грохот барабана колонна тронулась в путь, во главе с Амнундаком и белыми людьми, сопровождаемыми обеими собаками, которые могли быть очень полезны при выслеживании вампу. Шли скорым шагом прямо к ограбленному стойбищу, до которого было километров двадцать пять. Леса сменяли поляны, и время от времени партия женщин, попрощавшись со своими, отделялась от колонны, чтобы свернуть к своему жилищу. Туман постепенно рассеивался, проглядывало солнце и начинало припекать.

Задолго до полудня дошли до стойбища, представлявшего печальное зрелище. Землянка, подожженная вампу, выгорела внутри и обрушилась; из кучи побуревшего дерна местами шел дым и вырывались языки пламени; слышен был запах горелой кожи и шерсти. Трава на поляне была истоптана, местами залита кровью. В нескольких местах лежали трупы стариков и старух, которых вампу не пожелали унести с собой, но отрубили им головы в качестве трофеев. Валялись сломанные копья, стрелы, клочья изорванной одежды и щепки от поломанной утвари.