Земля Санникова

— Постой! Дай сказать! Белые люди пошли на свое стойбище за теплой одеждой. Видишь — снег, холодно, а у них одежда там. И мне обещали принести. Завтра к вечеру вернутся.

— Откуда ты все это знаешь, если они ушли? — закричал Амнундак.

— А вот здесь написано, они мне оставили письмо, на, прочитай! — сказал Горохов, подавив смех и протягивая бумагу.

Амнундак повертел ее в руках, увидел на ней какие-то черные знаки и заявил:

— Пошлю это шаману, он узнает, правда ли, что ты сказал.

— А зачем Аннуир пошла с ними, у нее теплая одежда здесь? — не унималась ревнивая Аннуэн.

— Значит, она сильнее любит, чем ты! — отрезал Горохов.

— Вождь запретил мне любить его, я слушаюсь приказа вождя.

— Вот именно, а она не слушается, потому что больше любит его.

— Она только вторая жена, сама навязалась…

— Довольно, женщина! — прервал Амнундак. Он сидел еще с бумагой в руках и не знал, что ему делать, послать ли немедленно погоню за ушедшими или поверить словам Горохова и подождать. В руках у него еще остался один из пришельцев и ему казалось, что они не уйдут без своего товарища.

И вдруг у него мелькнула мысль: а не пошли ли белые колдуны снова к священному озеру, чтобы высушить его, как в прошлый раз, когда они Горохова тоже оставили дома.

Он оделся и вышел из землянки, вызвав с собой трех воинов, и велел им сходить к священному озеру и посмотреть, не там ли белые люди или не были ли там. Вернувшись, он сказал Горохову:

— Ты оставайся здесь в моем жилище, пока не вернутся другие.

К обеду посланные вернулись встревоженные и заявили Амнундаку:

— Белых людей на священном озере нет, но они были там, мы видели их следы на снегу — три больших следа и один поменьше.

— Вот видишь, ты солгал мне или они солгали тебе в своем письме! — вскричал Амнундак, обращаясь к Горохову, а потом спросил воинов:

— А священное озеро опять высохло?

— Нет, великий вождь, оно не высохло, оно стало даже больше, вода вышла из берегов и к жертвенному камню нельзя подойти.

Амнундак нахмурился: он не знал, хороший ли это или худой признак, что озеро вышло из берегов. И, как всегда в затруднительных случаях, понадеялся на шамана.

— Идите и расскажите шаману, что вы видели. Постойте! Как вы узнали, что следы на снегу оставили белые люди? Вы знаете их обувь?.

— Следы, собственно, были медвежьи, — ответил старший из воинов, — но мы думаем, что белые колдуны могли превратиться в медведей, чтобы мы не узнали по следу, куда они ходили.

Горохов расхохотался. Онкилоны с удивлением посмотрели на него, а Амнундак спросил сердито:

— Почему тебе так весело?

Горохов спохватился, что для него невыгодно разуверять онкилонов в могуществе белых, и ответил:

— Мне стало смешно, что они и Аннуир превратили в медведицу; ведь их трое, а следов воины видели четыре.

— Да, да, четвертый след поменьше, видно женский! — подтвердили воины.

— Хорошо, идите к шаману, — решил Амнундак.

Вернувшись, посланные сообщили, что шаман сам хочет пойти к священному озеру, а потом придет сюда на моленье, и велел приготовить жертвенного оленя.

Горохов, за каждым шагом которого следили воины, по распоряжению Амнундака, лежал на своей постели и думал, хорошо ли он сделал, что остался один у онкилонов. Если случатся опять какие-нибудь несчастья, онкилоны начнут их приписывать ему, или уходу его товарищей, или и тому и другому. Могут потребовать от него то, что он сделать не может, начнут угрожать; мало ли что могут придумать эти люди!

Не уйти ли тоже? Товарищи обещали ждать его двое суток. Только теперь его караулят и уйти нелегко. А что еще намолит вечером шаман? Он совсем было приуныл, и только его жена Раку, подсевшая к нему, развлекла его своей болтовней.

В сумерки явился шаман, пошептался с Амнундаком, потом сел к огню погреть свои костлявые руки; глядел упорно в пламя и губы его беззвучно двигались. Потом поднял голову и сказал:

— Пора пришла!

— Женщины, берите детей и идите в жилище белых людей, оно пустое. Сидите там, пока вас не позовут, — распорядился вождь.

Горохову стало страшно. В последний раз женщин также выслали из жилища на время моленья, после которого последовала кровавая ночная жертва на берегу священного озера. О ней он сегодня узнал впервые от своей жены, которая случайно проболталась. Не задумал ли шаман и в этот раз ввести озеро в берега посредством жертвы и этой жертвой будет он! Он похолодел и сердце замерло в груди.

— Иди и ты с женщинами в свое жилище! — обратился к нему Амнундак. — Женщины, смотрите, чтобы он никуда не уходил, вы отвечаете за него.

Это немного успокоило Горохова. Если бы его хотели принести в жертву, то незачем было отпускать его из жилища с одними женщинами.

Если бы он знал, что Амнундак после его ухода велит двум воинам сторожить землянку снаружи, он не был бы так спокоен.