Земля Савчука. Затерянные миры. Т. 9

Но как ни напрягал Андрей зрение, он не видел ничего. Тундра вокруг была пустынна.

— Закрой глаза, слушай, — сказал Тынты.

Вскоре до Андрея донесся далекий топот.

— Тихо у нас, — с удовольствием сказал Тынты, — слышно очень хорошо… Подожди-ка, начальник. Считай: один, два, три… О, много оленей бежит. И в упряжке есть, и табуном бегут. Это, верно аргиш (олений обоз) из того зимовья, где старый Люрюлюё живет.

Действительно, на следующем перегоне их догнали нганасане.

Вечером Тынты сказал Андрею значительно:

— Я о Люрюлюё в Дудинке говорил. Люрюлюё нужный для тебя человек. Пойдем, он расскажет, как от оспы убегал. В оба уха впускай, все замечай.

Люрюлюё выглядел совсем дряхлым. Кожа на лице его была сморщена, глаза, как подернутая ледком вода, но волосы по-старинному заплетены на голове в две тугие косицы и перевязаны ленточкой.

Взаимный обмен приветствиями занял довольно много времени. Разговаривать нужно было с паузами, тихо — нганасане, привыкшие в тундре к тишине, не выносят громкого разговора, суеты, окриков.

Люрюлюё говорил вяло, с передышками; пока он курил, Тынты переводил его рассказ.

Много лет назад, когда Люрюлюё был молод, лесными тропами пришла в тундру оспа. Люди мерли целыми семьями, трупы некому было убирать, собаки выли возле умирающих, и упряжные олени бродили вокруг опустевших чумов. Оспа поразила и род Нерхо, к которому принадлежал Люрюлюё, но сам Люрюлюё уцелел. С утра до вечера он пропадал в тундре на охоте, а так как на лыжах он бегал очень хорошо, то оспа не могла его догнать.

Она схватила его во сне. Он увидел женщину с золотистыми волосами[4], которая сидела подле его ложа и смотрела на него. Сердце его похолодело, — она была в черном. Если бы ее одежда была красной, у Люрюлюё еще могла бы быть надежда на выздоровление.

Он закричал и проснулся. Никто не отозвался на его крик. В чуме было темно и тихо. Он подполз к жене, лежавшей поодаль. Она была мертва и прижимала к груди мертвого ребенка. В углу у догоревшего костра недвижно лежал его тесть.

Люрюлюё встал. Колени его подгибались. Он чувствовал непривычную слабость, шум в ушах. Собаки завыли у входа. Он вышел, запряг самых быстроногих оленей и, не оглядываясь, помчался на север.

Он давал роздых оленям только на очень короткое время. Он привязал себя к санкам, как делают нганасане обычно в пургу, чтобы не вывалиться. И он ехал и ехал, размахивая своим хореем, понукая оленей диким голосом, потому что очень боялся гнавшейся за ним по пятам болезни.

Когда перед ним поднялись скалы Бырранги, Люрюлюё удивился, что так быстро доехал, и обрадовался, — в ущельях было легче спрятаться, чем в открытой тундре.

Он проник очень далеко в горы. Так далеко не проникал еще никто из его соплеменников. И он усмехнулся про себя, представляя, как мечется и злится женщина в черном, ища его между скалами.

На дне ущелья шумел поток. Люрюлюё осмотрелся и увидел несколько лиственниц, между которыми пробивалась высокая, ярко-зеленая трава и цвели кусты шиповника и жимолости. Люрюлюё остановил оленей. Что это? Может быть, спасаясь в полубреду от смерти, он сбился с пути и попал не на север тундры, к Бырранге, а на юг, к Большому Камню. Не околдован ли он?

Вокруг лежал еще толстым слоем снег. А на склоне горы снег давно стаял, и земля была мягкой и теплой на ощупь.

…Они вступили, наконец, в скалистый лабиринт…

Пройдя с полкилометра, Люрюлюё нашел моховое болото, обильно поросшее морошкой, голубикой, черникой и княженикой. В болоте из-под земли били теплые родники.

Дальше идти было трудно: горячо стало ногам, а впереди из расселин вырывались клубы черного дыма.

В этом удивительном ущелье Люрюлюё прожил до глубокой осени и, вернувшись в зимовье, рассказал о случившемся родичам.

Нганасане не знают лжи. Вдобавок, Люрюлюё был уважаемым человеком, ему поверили безусловно. Но хотя соблазн был велик, никто не решился проникнуть по следам Люрюлюё в ущелье, — шаман объяснил, что Люрюлюё забрел в жилище хозяина огня и избегнул наказания только потому, что хозяин в то время был в отлучке.

— Услышь я все это много лет назад, — задумчиво сказал Андрей, когда члены экспедиции возвратились к себе, — я голову б дал наотрез, что там вулкан. Теперь я иначе смотрю на вещи. О вулканах на Таймыре речи быть не может. Есть только одно объяснение, и оно нас устраивает, как нельзя более: горел пласт угля. Горит ли он сейчас? Посмотрим.

И вот, спустя много дней пути, они вступили, наконец, в скалистый лабиринт, преддверие Бырранги, где молодой Люрюлюё из рода Нерхо когда-то играл в прятки со смертью.

Здесь пути разделились. Народ нга двинулся по берегу озера Таймыр, богатого рыбой, а экспедиция Андрея с Тынты Куркиным углубилась в неизведанные ущелья.

Глава 7

— Что мы знали о Бырранге, — говорил Андрей, откалывая куски камня, и с любопытством их рассматривая. — В Москве меня напутствовали словами: Бырранга похожа на Пай-Хой. А что такое Пай — Хой? Горная страна, северное продолжение Урала. Из этого делалось предположение о богатствах недр Бырранги…