Земля шорохов. Поместье-зверинец

День, когда мы пустили Ненди в клетку Н’Понго, был для нас торжественным, но и тревожным. Во-первых, Н’Понго прочно освоился в зоопарке, во-вторых, он был чрезвычайно общительным и явно считал себя единственной гориллой в мире, а всех людей — своими друзьями. Как-то он отнесется к угрюмой, нелюдимой Ненди?.. Правда, она провела сутки рядом с ним, в соседней клетке, но что толку, он ее все равно не замечал. Вот почему, когда настала великая минута знакомства, мы стояли наготове с водой, метлами, сетями и длинными палками. Вдруг помолвка обернется совсем не так романтично, как это бывает в журналах для женщин! Заняв места, мы отворили дверцы, и Ненди, не скрывая своего недоверия, боязливо перешла из тесной клетки в относительно роскошные апартаменты Н’Понго. Войдя, она тотчас прижалась спиной к стене и присела на корточки. Глаза ее рыскали по сторонам, а все лицо выражало подозрительность и готовность дать отпор. В свою очередь хозяин клетки, сидевший на суку, глядел на нее тоже холодно и недоверчиво, словно на какое-нибудь незнакомое блюдо. Теперь, когда Ненди очутилась в одной клетке с Н’Понго, сразу было видно, что она намного меньше его, чуть ли не вдвое. Несколько минут они пытливо изучали друг друга, а мы тем временем быстро проверили свой арсенал и убедились, что ведра с водой, сети и палки находятся под рукой.

Минута была драматическая. Обе гориллы словно окаменели, и мы тоже. Посторонний человек, не знающий, в чем дело, вполне мог бы принять нас за какую-нибудь причудливую группу из Музея восковых фигур мадам Тюссо. Но вот Н’Понго вытянул черную руку с толстыми, как сосиски, пальцами, ухватился за проволочную сетку и, не спеша, опустился на землю. Здесь он остановился, взял горсть опилок и уставился на них так, будто увидел впервые. Потом, шагая вразвалочку, с беспечным видом описал полукруг по клетке, так что оказался рядом с Ненди, не глядя, выбросил вперед могучую длинную руку, дернул свою суженую за волосы и как ни в чем не бывало затрусил дальше вдоль стенки. Ненди от природы была (и, боюсь, всегда будет) тугодумка. Прежде чем она сообразила, что произошло, Н’Понго ушел от нее футов на шесть, и теперь ее оскаленные зубы и негодующее ворчание не произвели никакого эффекта. Так что первый раунд выиграл Н’Понго. Но я не стал ждать, когда сознание мужского превосходства вскружит ему голову, и мобилизовал свои резервы. Другими словами, мы убрали ведра и сети и принесли два больших блюда с сочными, вкусными фруктами. Одно блюдо поставили для Н’Понго, второе — для Ненди. Осмотрев свое блюдо, Н’Понго решил проверить, не досталось ли Ненди что-нибудь такое, чем обделили его. Однако Ненди еще дулась, она не могла забыть, как он дернул ее за волосы, и встретила его такой свирепой гримасой, что Н’Понго, в общем-то добродушное и трусоватое существо, ретировался. Следующие полчаса они мирно ели каждый в своем конце клетки.

Ночью Н’Понго, как обычно, спал на своей деревянной полке, а Ненди с видом закоснелой суфражистки свернулась калачиком на полу. Весь следующий день они препирались, выясняя, кому занимать какое место. Шла разработка правил этикета. Можно ли Ненди раскачиваться на веревке, когда Н’Понго сидит на балке? Можно ли Н’Понго таскать у Ненди морковку, хотя она меньше той, которую дали ему? Это было такое же ребячество, как всеобщие выборы, но в три раза увлекательнее. К вечеру Ненди добилась победы «списка горилл женского пола», и на полке они устроились вместе. Судя по тому, как Н’Понго прижимался к ней, он был вовсе не против такого вторжения в его спальню.

С самого начала было ясно, что брак наших горилл будет удачным. Они явно обожали друг друга, несмотря на несходство характеров. Н’Понго — завзятый весельчак и паяц, Ненди — куда более уравновешенная и осмотрительная, склонная к самоанализу. Он дразнил и задирал ее без конца, но она понимала, что делается это без всякой злобы, просто ради потехи. Правда, иногда его выходки приводили ее в отчаяние; должно быть, она чувствовала себя как женщина, соединившая свою судьбу с человеком, который специализировался на грубых шутках. Когда терпению Ненди приходил конец, она, оскалив зубы и сверкая глазами, гонялась по клетке за обидчиком, а он улепетывал от нее, истерически хихикая. Если ей удавалось поймать Н’Понго, она барабанила по нему кулаками, а он, свернувшись клубком, лежал на полу и посмеивался, сверкая веселыми, озорными глазами. С таким же успехом она могла колотить своими могучими ручищами глыбу цемента. Наконец Ненди надоедало попусту колошматить мускулистое тело супруга, и она удалялась в другой конец клетки. А Н’Понго садился, стряхивал с себя опилки и выбивал победную дробь на собственной груди или животе, после чего, скрестив руки и блестя глазами, принимался размышлять, чем бы еще досадить своей жене.