Земля шорохов

— Кто этот Дики? — спросил я наконец.

— Мой друг, — сказала она беззаботно, — он очень хорошо водит машину, он знает Патагонию, и он очень приятный человек. Он привык совершать охотничьи вылазки, так что страдания ему нипочем.

— Под «страданиями» вы подразумеваете лишения или вы намекаете на то, что наше общество будет оскорбительным для его деликатной натуры?

— Шутки в сторону, — сказала Джеки. — Мария, а этот парень поедет с нами?

— О да, — сказала она. — Он говорит, что поедет с великим удовольствием.

— Хорошо, — сказала Джеки, — когда встретимся?

— Видите ли, я сказала ему, чтобы он был здесь через десять минут. Мне показалось, что Джерри в любом случае захочет увидеть его.

Я молча смотрел на них во все глаза.

— Мне кажется, это очень хорошая мысль, а? — спросила Джеки.

— Вы спрашиваете меня? — взмолился я. — А я думал, что вы уже все порешили между собой.

— Я уверена, что Дики вам понравится… — заговорила Мария, и в этот момент на пороге появился Дики.

С первого взгляда я решил, что Дики мне совсем не нравится. Он не произвел на меня впечатления человека, который когда-нибудь «страдал» и вообще был бы способен страдать. Одет он был изысканно, слишком изысканно. У него было круглое пухлое лицо, глаза-бусинки, довольно жиденькие рыжие усики «бабочкой» украшали его верхнюю губу, а темные волосы были прилизаны так, что казалось, будто их нарисовали.

— Познакомьтесь, Дики де Сола, — сказала Мария. Голос ее чуть-чуть дрожал.

Дики улыбнулся мне, и улыбка преобразила все его лицо.

— Мария уже говорила вам? — сказал он, привередливо отряхивая носовым платком стул, прежде чем сесть. — Я в восхищении поехать с вами, если вы будете довольны. Я в восхищении поехать в Патагонию, кого я люблю.

Я начал испытывать к нему теплое чувство.

— Если я не буду полезный, я не поеду, но я могу советовать, если вы разрешите, потому что я знаю дороги. Вы имеете карту? О, хорошо, теперь позвольте мне объясниться вам.

Мы вместе склонились над картой, и через полчаса Дики покорил меня совершенно. На меня повлияло не только его превосходное знание края, который нам предстояло проехать, но и его милая манера коверкать английскую речь, его обаяние и заразительный юмор.

— Ну, — сказал я, когда мы сложили и убрали карты, — если у вас действительно есть свободное время, то нам бы очень хотелось, чтобы вы поехали с нами.

— Подавляюще! — сказал Дики, протягивая руку.

И этим довольно загадочным возгласом сделка была скреплена.

Земля шорохов

Равнины Патагонии бескрайни и с трудом проходимы, а потому не исследованы; судя по их виду, они пребывают уже долгие годы в том состоянии, в каком находятся ныне, и не видно конца такому состоянию в будущем.

Чарлз Дарвин. Путешествие натуралиста вокруг света на корабле «Бигль»

В дорогу на юг нас провожал жемчужно-серый рассвет, предвещавший погожий денек. Улицы были пусты и гулки, а омытые росой парки и скверы окаймляла пышная пена опавших цветов palo borracho и джакаранд — груды глянцевитых голубых, желтых и розовых лепестков.

На окраине города, повернув за угол, мы увидели первые признаки жизни — это была стайка мусорщиков, которые чуть свет принялись за исполнение своих утренних балетных номеров. Зрелище было настолько необычно, что мы сбавили ход и некоторое время медленно ехали за ними. Посередине мостовой со скоростью пять миль в час громыхала большая повозка. На ней по колено в мусоре стоял рабочий. Четверо других рабочих, как волки, бежали вприпрыжку рядом с повозкой, время от времени исчезая в темных подъездах и появляясь из них с полными мусорными ящиками на плечах. Поравнявшись с повозкой, они сильным движением подбрасывали ящики вверх. Рабочий в повозке ловил их, вытряхивал и бросал обратно, проделывая все это одним плавным движением.

Расчет был великолепный — в то время как пустой ящик падал вниз, вверх уже взлетал полный. На полпути они встречались, и иногда в воздухе находилось одновременно четыре ящика. Все это проделывалось молча и с невероятной быстротой.

Вскоре мы покинули пределы города, который еще только начинал пробуждаться, и понеслись по равнине, золотой от восходящего солнца. Утренний воздух был прохладен, и Дики оделся потеплее. На нем было длинное твидовое пальто и белые перчатки, а его черные добрые глаза и аккуратные усики «бабочкой» выглядывали из-под смешной войлочной шляпы, которую он надел, по его словам, для того, «чтобы держать уши нагретыми».

Софи и Мария скрючились в глубине лендровера на целой горе нашего снаряжения, которое по их же настоянию упаковали в ящики с острыми, как ножи, краями. Джеки и я сидели вместе с Дики на передаем сиденье, расстелив на коленях карту.