Земля (СИ)

«Хи-и-и! — весело пропела бесплотная леди. — Ты должен радоваться, что я у тебя есть. Боготворить меня. Кормить меня. Я помогу тебе легко принять в себя всё оранжевое пламя. Просто очень много жидкости и много энергии. А ты позволишь мне себя потом съесть».

«Хорошо», — без колебаний согласился я.

«Ва-а-ау-у-ур! — буквально взвыла сёкая от восторга. — Ты будешь радоваться тому, как я тебя ем? Будешь?»

«Постараюсь. Но не знаю точно. Меня ещё никто не ел».

«Я буду очень вкусно тебя есть. Тебе понравится! Обязательно должно понравиться. Верно ведь?»

«Ну, если вкусно, то, я думаю, что да, верно».

«Да! Да! — обрадовалась дух и причмокнула супервлагалищем, обсосав меня от шеи до самых ног. — А теперь расслабь горло. Я тебе его раскрою. Уже скоро! Скоро ты станешь миленьким приложением для женских вагин. Это знаменует окончательное и бесповоротное твоё падение в пучину оранжевого рабства. Самого неприятного рабства для многих мужчин, и такого желанного для всех, кто в него погрузился».

— А-а-ан-н-н! — простонала Ринка, и киска её стала расслабляться.

«Пора, — оживилась сёкая. — Сейчас я войду тебе в самое горло. Попробуй расслабиться. Тогда больно не будет».

Честно говоря, я понятия не имел, как расслабить горло, и это едва не заставило меня запаниковать. Однако в следующее мгновение в глотку мне проник толстый таран, основательно её раздвигая. Я почувствовал, как мышцы гортани непроизвольно напрягаются, сопротивляясь растягивающей их силе, и тут же попытался расслабиться, позволяя непонятной бесплотной дубине проникнуть ещё глубже, прямо в мой пищевод, и ещё шире растянуть его.

«Молодец, — удовлетворённо похвалила сёкая, — у тебя получается».

А потом Ринка застонала вновь, и…

(Сцену золотого дождя можно прочесть в оригинальной версии книги).

Насладившись оранжевым удовольствием, Ринка безвольно просела, усаживаясь всем своим немаленьким весом на моё лицо и расслабилась.

— О-о-ох! — простонала рыжая леди, томно прикрывая глаза, и на губах её расцвела блаженная улыбка. — Какой ка-а-айф! Боже…

С обратной стороны хлопнула дверь и нижнюю часть моего тела залили потоки воды, совершая приятное омовение. А уже через пару секунд в кабинку ворвалась Лика с горящими от азарта глазами и, плюхнувшись на коленки возле меня, впилась взглядом в мою шею.

— О да! ДА-А-А! — радостно заголосила она, хлопая в ладоши. И от этих криков Ринка подпрыгнула и чуть не свалилась на пол, потеряв на мгновение равновесие.

— Какого хера ты так вопишь, дура! — возмутилась она, опираясь на ноги и приподнимаясь надо мной. — Побалдеть нормально не дала, горлопанка!

— Извини, Риночка, извини! — откликнулась нарушительница спокойствия, улыбаясь, как именинница. — У тебя получилось, понимаешь?! Получилось второй оранжевый листик создать! Ты только посмотри, какой он яркий!

— Ясно дело, получилось, — проворчала рыжая амазонка, перешагивая через мою голову и присаживаясь рядом. — А иначе как бы я кайфанула от двухцветного блаженства?

— Какого он класса, как думаешь?

— Не слабее второго, — задумчиво сказала Ринка. — А может и сильнее. Но зелёные поярче горят, видишь?

— Ага. Но совсем чуть-чуть! Может, полуторный? — предположила Лика.

— Вполне возможно.

Я слушал их разговор и думал с удовлетворением:

«Получилось. Миссия выполнена. Я заработал за один день два зелёных и два оранжевых листика. Как это классно».

Вот только особенно ярких эмоций при этом я почему-то не испытывал. Состояние моё было томным, сонным, да перед глазами ещё плавали оранжевые искорки. Казалось, весь воздух вокруг посверкивает апельсиновым цветом и пахнет очищенным цитрусом. Хотелось закрыть глаза и расслабиться, погрузиться в эти приятные запахи и уснуть.

Девушки обратили, наконец, внимание, что я смотрю на них, и Лика сверкнула зубками, улыбаясь уже персонально мне.

— Ты — герой, Димочкин! Настоящий герой! — радостно сообщила она.

— Вот как? Герой, значит? — откликнулся я, вяло улыбаясь в ответ. — А я думал, что раб.

— О, да! Раб! — со смехом подтвердила амазонка, и улыбка её стала хищной. — Геройский раб.

— Пошли, — сказала Ринка и, похлопав подругу по плечу, поднялась на ноги. — Ему надо отдохнуть. Видишь, носом клюёт?

Лика кивнула ей, но напоследок притянула меня к себе за волосы и с жаром поцеловала в губы. Она по-хозяйски проникла мне в рот языком, исследовала внутренние территории и, сочно причмокнув губами, отпустила.

— Я тебя обожаю, мой драгоценный раб, — шепнула мне на ухо девушка и тоже поднялась на ноги.

Потом амазонки вышли наружу, закрыли дверь, и фиксирующий механизм поглотил меня, омывая лицо тёплыми струйками.

«Как приятно, — подумал я, нежась в потоках воды. — А быть парием на Форсу не так уж и плохо. Отношение вполне себе человеческое».

«Не у всех и не ко всем, — возразила мне сёкая. — Эти женщины видят в тебе отца своих будущих детей, — пояснила она. — Поэтому твой статус в их глазах значительно выше, чем у простого раба».

«Значит, с другими париями в Валенсии обращаются хуже?»