Земля (СИ)

Мокрые стенки мышечной полости тут же сжали меня и стали мять. Раздалось утробное урчание, и я почувствовал струйки тёплой и скользкой жидкости, брызнувшей на моё тело со всех сторон.

«Господи! Я в желудке? — испуганно подумал я. — Это желудочный сок?! Меня сейчас живьём переварят?!»

Но страх совсем недолго сковывал мои мысли.

«Это всё не по-настоящему! Я не умру! — сообразил я, и сразу наступило облегчение, а за ним пришёл интерес, любопытство и, наконец, азарт. — О! Да! Меня поедают живьём! Я — жертва! Я — пища! Ох! Сейчас я начну растворяться! Боже, как это волнительно!»

Гигантский желудок замер на какое-то мгновение, будто прислушивался к моим мыслям, а потом плотно стиснулся и задрожал, издавая долгий урчащий звук, в котором было столько вожделения и жадности, что меня самого захлестнуло восторгом. А вслед за этим на меня со всех сторон буквально хлынули потоки бурлящего сока, моментально залившего всё моё тело целиком и с головой погрузив его в горячую ванну. Я невольно задержал дыхание, но толком испугаться не успел, уже в следующую секунду лицо моё оказалось на поверхности, и я смог глотнуть порцию воздуха.

Хищная плоть продолжала тискать меня, урчать и заливать своими слюнками, как наслаждающийся деликатесом рот. Время от времени лицо захлёстывало волнами жидкости, но в целом дышать с перерывами это не мешало. Я не понимал, что со мной происходит. Как действует на меня желудочный сок? Он растворяет меня как-то или нет? Не было ни зуда, ни жжения, чувствовалось только приятное покалывание и тепло, которое постепенно расползалось по телу вместе с ощущением онемения.

Как ни странно, я хорошо видел, что со мной происходит, несмотря на полное отсутствие источников света. Хотя цветовая палитра и была заметно пригашена. Я словно бы в полумраке находился. Например, не мог понять, какого цвета стала моя кожа, хотя и видел, что она основательно потемнела. Вместе с онемением я ощущал потерю подвижности. Мышцы переставали слушаться. Прошло чуть более минуты, а я едва мог шевельнуть рукой или ногой. Но, как ни странно, конечности свои я продолжал чувствовать хорошо. И когда стенки желудка сжимали и обсасывали их, воспринимал весь спектр осязательных впечатлений.

Меня охватывала расслабленность и сонливость. И вместе с этой томностью я чувствовал удовольствие, наполняющее меня изнутри. Мне становилось приятно, потом балдёжно и, наконец, кайфово. Я так увлёкся сладостными ощущениями, что не сразу обратил внимание, как постепенно размягчаюсь. Тело моё уже значительно меньше сопротивлялось сокращениям стенок желудка и поддавалось его сжатиям, как бурдюк, наполненный водой. Сперва я подумал, что мне это мерещится, но потом, когда одна из моих рук изогнулась так, будто в ней не было костей, я понял, что реально превращаюсь в холодец.

А желудок, казалось, возбуждался всё больше и больше от этой моей мягкости. Звуки, которые он издавал, теперь напоминали вожделенные стоны. Он не просто мял меня, а будто наслаждался моей податливостью, сочно причмокивал и предвкушал вкусную трапезу.

Я не знал, что будет со мной дальше, как долго я ещё смогу оставаться в сознании? Увижу ли, как меня поглощают, или мирно усну? Но мне очень хотелось подольше наблюдать процесс моего растворения, поэтому я, как мог, отгонял сонливость и пытался удержать на плаву тонущее сознание.

(Полную воре-сцену можно найти в оригинальной версии книги. Ссылка дана в аннотации).

Сознание моё буквально взорвало эмоциями счастья, идущими от сёкаи. Она даже перестала есть, пока переживала пик своего блаженства, а потом желудок накрыл меня целиком, сделал основательный мощный глоток всеми своими ротиками, и оргазм накрыл хищницу с новой силой.

С этого момента я уже перестал что-либо видеть и ощущать, кроме фантастического наслаждения, накатывающего на меня мощными волнами. Я чувствовал, что постепенно уменьшаюсь, растворяюсь в этих волнах, исчезаю, сливаясь с поедающей меня сёкаей, и это наполняло душу ощущением какого-то иррационального счастья и райской благодати.

Сознание моё затопил молочно-белый туман, и, в конце концов, я стал частью этого тумана, переживая состояние абсолютного покоя и тишины. Мыслей, чувств, ощущений не было. Не осталось ничего, кроме белой пелены, и меня самого не осталось. Но, тем не менее, туман-то я видел, хоть и не имел возможности осмыслить сей факт.

В какой-то момент пелена перед глазами стала рассеиваться, и я вновь очутился в бескрайнем пустом пространстве с пушистыми перистыми облаками вместо земли. На белоснежной перине лицом вверх в позе морской звезды лежала обнажённая фиолетововласая женщина и блаженно улыбалась. Рядом с ней сидела её сестра-брюнетка и гладила её по животу.