Земля солнечного огня

Следы неожиданные

Кто бы мог думать, что можно идти по следу… мухи, клеща, паука! А тут можно, на песке все отпечатывается. Сумей только узнать.

Это след мухи, сидевшей на песке.

По песку пробежал клещ.

Тут ночью бегал паук песчаный тарантул.

Проползла по песку молоденькая кобылка.

Тут сидела барханная саранча.

Можно наткнуться в песках на след… жабы. Не спеша ползла она по своим жабьим делам.

А тут жаба испугалась кого-то и поскакала.

С днем рождения!

15 июля. В заброшенном арыке норка белого ежика. В норке ежата: розовые, слепые, с реденькими мягонькими колючками. Беспомощные: съеживаться не умеют и колоться еще нечем.

Только на пятый день у них глазки прорежутся, на шестой колючки начнут расти, а на седьмой начнут они съеживаться-сворачиваться и сердито сопеть.

День за днем

3 августа. Выклюнулись из яиц первые змейки-стрелки.

6 августа. В гнездах черепах вылупились черепашата. Но из песка не вылезли: остались спать под песком до весны.

7 августа. Гюрза снесла за 2 часа пять белых яиц. Яйца похожи на голубиные, только вытянутые.

8 августа. Летят с севера через пустыню камышовки, славки, завирушки, соловьи.

10 августа. Улетели стрижи — черные и белобрюхие. Нечего есть, комары и мухи попрятались от жары.

15 августа. Полетели через пустыню пеночки, мухоловки, вертишейки — все на юг.

20 августа. Улетели из пустыни зеленые и золотистые щурки: голодно!

23 августа. Ядовитая эфа родила десяток ядовитых эфят.

25 августа. Стали по утрам встречаться ночные змеи: ночью для них стало уже прохладно.

26 августа. Из яиц вылупились молодые гюрзята.

Слезопойки

Жарко и сухо — воды, воды!

Я глотаю воду из фляги, капли капают на рубаху. Сейчас же на мокрые пятна липнут мелкие мушки и жадно сосут влагу. От резкого света слезятся глаза — те же серые мушки лезут в глаза и жадно пьют слезы. Пот выступает на лбу и на шее — мухи сосут и пот. Мухи — слезопойки и потоедки.

В пустыне и капля влаги зря не пропадет!

Хитрецы

До чего хитрые муравьи-фаэтончики: от солнца прячутся… на солнце! Задирают брюшко торчком вверх — и оно сразу в два раза становится меньше. А раз меньше, то меньше и нагревается!

Даже неопытная стрекоза, заброшенная ветром в пески, садится всегда так, чтобы хвостиком нацелиться прямо на солнце. И тогда вместо буковки «Т», на которую стрекоза сверху похожа, она превращается в чуть заметную точку.

Ежик бегает ночью

Белый ежик днем крепко спит. Не знает он ни цветов пестрых, ни росинок ярких, ни голубого неба. Потому что небо по ночам черное, трава и росинки — серые, а цветы не поймешь и какие.

И светит ежу по ночам луна, а не солнце.

Но зато в ее зыбком свете видит ежик такое, что нам и не снилось. Ах, если бы мог он сам обо всем рассказать! Да где ему: только урчит. Придется мне за него.

Вот вылез ежик ночью из-под куста и покатился. По песку везде тени-бороздки, как частые ступени. Катится ежик. Не глазеет по сторонам, под ноги смотрит. Под ногами впадины, норки, трещины. Вот в норке огоньки зеленые — паук-тарантул живет. В трещине огоньки красные — геккон спрятался.

За кустом чьи-то розовые глаза. Над кустом глаза зеленые.

А вот целое созвездие катится с бархана! Вспыхивают, словно падающие звезды, кружат, как летучие светляки. А всего навсего-то овечья отара!

Не боится еж огненных глаз. Если что — съежится в колобок и переждет, пока они не погаснут.

Скрылась луна за черный бархан. И сразу погасло все. Скоро рассвет и солнце. Запестреют цветы, заискрятся росинки. Трава станет зеленой, а небо — голубым.

Но ежик уже будет спать. Он за ночь и не на то нагляделся.

Разноцветные склоны

Склоны оврага в четыре цвета: желтые, красные, серые и лиловые. Выложены мозаикой камешков, прокалены солнцем, отполированы ветром. Даже птицы и ящерицы на них разноцветные: серенькие на серых, желтоватые на желтых и лиловатые на лиловых.

Я хватаю лиловую агаму на лиловатом склоне, разглядываю ее вблизи. Вблизи она совсем не лиловая, а серая, как и везде! Я отпускаю агаму на красном склоне — и агама становится красноватой.

Выпорхнул из-под ног красноватый жаворонок, перелетел лощинку, сел на лиловый склон — и сразу полиловел! Даже серые мои кеды на красном склоне какие-то красноватые, а на желтом — желтые. Я иду со склона на склон, и кеды мои перекрашиваются на ходу! Краснеют, желтеют, лиловеют.