Земля Тре

- Прощайте... - сказал Глеб за всех. Сцепил зубы и, не оглядываясь, пошел к реке. Ушкуйники длинной вереницей двинулись следом.

На берегу долго задерживаться не стали - наскоро погрузили в трюм все то, что удалось высушить, и спихнули ушкуй в воду. За делом перебрасывались лишь короткими фразами, но настроение было понятно и без слов - каждому хотелось поскорее покинуть злополучное место. Глеб вышел на палубу, стал лицом к берегу и почувствовал, как ветер холодит левую щеку.

- Попутный, - подтвердил Коста. - Можно ставить паруса.

Развернутые на мачтах полотнища затрепетали, захлопали и, поймав поветерье, выгнулись тугими полукружиями. Ушкуи тронулись в путь.

Когда впереди показалось Онежское озеро, Глеб задрал голову и посмотрел на небо - не повторится ли ладожская история? Но сверху успокаивающе лился ничем не замутненный солнечный свет, а небо было прозрачным, как лед на Ильмени. Путь по Онежскому озеру предстоял долгий - раза в три дольше, чем по Ладоге, - и Глеб, вспомнив обычай, бросил за борт гривну, чтобы озеро не гневалось, пропустило с миром.

Посоветовавшись с Костой, он решил подходить к берегам как можно реже. Местность с каждой пройденной на север верстой становилась все глуше - можно было ожидать нападения как зверей, так и людей, которые, по рассказам Ильи, были здесь одинаково дикие.

Ночи становились длиннее, дни - короче. Несмотря на то что погода после ладожской бури стояла отменная, Глеб хмурился и с тревогой думал о том, успеют ли они ступить на берег земли Тре до наступления зимы. Ледостав мог испортить все дело, обречь на зимовку, о которой Глеб не хотел даже думать, поэтому с утра до вечера мысленно призывал попутный ветер дуть сильнее.

Холодным утром вошли в Водлу. Глеб, стоя на корме, поблагодарил Онежское озеро за благополучный проход и стал рассматривать незнакомые места. Вдоль берегов тянулись густые заросли, не тронутые ни ножом, ни топором. Один раз Глебу показалось, что в них что-то промелькнуло, но что именно - разобрать не успел. Не видно было и следов, ведущих к воде.

- Что ищешь? - спросил Коста.

- Жизнь.

- Жизнь в лесу прячется. Погоди, увидишь...

- Не прозевать бы волок.

- Илья не прозевает.

По Водле ушкуи шли гуськом, один за одним. Впереди был ушкуй Ильи.

- Эй! - крикнул Глеб, перейдя с кормы на нос. - Гляди в оба!

- Гляжу, - спокойно ответил Илья. - Возьмем чуть правее, ближе к берегу.

- Как скажешь.

Эту реку Глеб видел впервые - приходилось целиком полагаться на опыт Ильи.

Пока шли по Онежскому озеру, а потом по Водле, тайный враг, затаившийся на одном из ушкуев, ничем себя не проявлял, и чувство опасности постепенно притупилось. Даже Глеб, который в первые ночи после памятной стоянки на свирском берегу просыпался от любого шороха, стал подумывать: а не ошиблись ли они с Костой в своих выводах? Лопнувшая веревка, продырявленное днище - все это можно было объяснить другими причинами. Но стрелы - проклятые стрелы, которые он сам вынул из тел убитых ушкуйников! - тут не годились никакие предположения, кроме тех, что возникли сразу и засели в головах, как занозы...

- Волок! - крикнул Илья. - Правим к берегу. Легкие суденышки соскользнули с широкого языка реки и, раздвинув похожую на русалочьи волосы прибрежную траву, остановились. Глеб сошел на землю и увидел просеку - она уходила вдаль, прорезая чащу.

- Вот он, волок... - сказал вслух, радуясь тому, что впервые за много дней пути обнаружились следы человеческого присутствия.

Волок был проложен давно, и если бы не огонь, пущенный вслед за топором, на месте вырубки уже стояла бы молодая роща.

Вдоль по просеке тянулась заросшая травой ложбина - земля была продавлена днищами кораблей, которые тянули по волоку. Глеб ступил в эту ложбину, сделал несколько шагов и увидел сбоку деревянный столб, на котором тускло поблескивала металлическая пластина. Подойдя ближе, прочел полустертую надпись "Господин Великий Новгород" - и сразу повеяло родным. А когда разглядел под буквами стрелку, указывавшую на юг, туда, где осталась русская земля, сердце болезненно сжалось.

- Ну-ка, раз-два... взяли! - раздался зычный голос Косты.

Ушкуи, подталкиваемые крепкими руками, по-тюленьи выползли на берег. Глеб согнал с души набежавшую муть и пошел помогать.