Земля у нас такая

Когда около нас послышался говор, хруст валежника под ногами, я еще никак не мог очнуться: думал - все это во сне...

- Ты уверен, что все телята в загоне? - спрашивал басом знакомый голос.

"Телята? На острове теля-ята?!"

- Все! Я пересчитывал... - отвечает второй голос, более тонкий и тоже очень знакомый.

- А может, какой-нибудь вылез? Перескочил через изгородь - и разгуливает... Мне показалось: возле Немана, за кустами что-то белое мелькнуло.

- Не может такого быть. Изгородь высокая.

- И когда плыли - ничего не слышал? Как засто-о-онет что-то жалобно!..

- Заговариваешься... Водяные только в сказках бывают.

- Ха-ха, смотри - свернулись, как щенята... И костер почти угас...

Слышно, как дуют на угли. В глазах светлеет, в лицо припекает. А веки не разлепить - как заклеенные...

- Гляди, Адам, - весла-то здесь... А мы думали... Что будем делать с этими партизанами? Пусть бы поспали, но простудиться могут, лежа на сыром...

"Адам? - шевелятся сонные мысли. - Почему здесь Адам?"

Пересиливаю себя, приподнимаю голову.

По ту сторону костра сидит на корточках человек. В грубом брезентовом плаще, длинная, как у деда-мороза, седая борода... Шевелит над костром пальцами, греет. Ну, конечно же, - Адам!

Я сажусь, и в это время за моей спиной слышится сиплый смешок.

- Трет лапками глаза, трет...

Оглядываюсь - дед Стахей!

- Гриша приехал?

- Нету Гриши... - почему-то вздыхает Стахей Иванович. - Собирайтесь, поедем в лагерь.

- Утону-ул?!

Проснулся и сел Хмурец.

- Тьфу, тьфу! Против ночи такое скажешь... Около телят остался Гриша, ушицу варит. А мы за вами приехали.

- Здравствуйте вам... - окончательно проснулся Хмурец и кивнул деду Адаму.

- Здорово, коли не шутишь... - насмешливо посмотрел на него старик, потер руки. - Ну что, герои, собирайтесь!

Витя забрал из шалаша мешок, Гришину одежду, понес в лодку.

- А-а-а!!! - вдруг послышался его дикий крик.

Смотрим - мчится от лодки во всю прыть, только штаны в руке трепыхаются.

На корме лодки стояло белое привидение!

- У-ю-ю... Уб-бу-бу... - бормотало привидение и раскачивалось из стороны в сторону.

- Свят! Свят! Свят! - закрестился дед Стахей.

Дед Адам медленно, будто делал физкультурное упражнение, подымался с корточек и шептал:

- Неужели она?! Ну и шельма-девка! Ну и шельма...

Витя забежал по ту сторону костра, повернулся лицом к привидению. Глаза вытаращил еще больше, чем тогда, на химкомбинате, когда смотрел с тринадцатого этажа. Да еще рот разинул, и по горлу кадык перекатывается, словно глотает что-то, да не может сглотнуть...

Привидение шло от лодки к костру. У меня запершило в горле, я готов был закричать: "Ма-ама!"

- Ей-богу, Людка, шельма! - уже уверенно сказал дед Адам и грозно подбоченился. - Ну, скажу Юрке, пусть спустит шкуру... Горит на ней шкура, ой горит!

Я побежал навстречу "привидению".

Людка! Та самая, что прибегала к стаду, когда я пас Адамовых телят... Идет, кулачки под подбородком, "бу-бу-бу!" - трясется.

Веду ее к костру...

- О, боже мой, боже... А дитятко мое! - засуетился дед Стахей.

- Бу-бу-бу-бу... Эт-то такой П-партизанский о-остров? - Люда тряслась и пыталась выжать подол платья.

- Что ты там крутишь без толку! - закричал на внучку дед Адам. - Оно все мокрое и грязное!

- А я разве з-знала, что в лодке, в б-багажнике в-вода?

- Ну и детки пошли! Не дай бог... - не унимался дед Адам.

- Не греши... Хорошие у тебя внуки. И сын, Юрка, добрый хлопец, сказал дед Стахей.

- Ты... это... Сбрось мокрое... - я дергаю Люду за платье. - Хмурец, дай ей Гришкины штаны и ватник!

Витя все еще настороженно подошел к ней, протянул одежду.

Люда отошла в кусты переодеваться.

Витя вдруг ожил, побежал к реке, зачерпнул котелком воды, повесил над костром. Подбросил побольше дров.

- Как это ты ухитрилась вышмыгнуть из дома? - наступал дед Адам на внучку.

- Подумаешь - важность! Паромщик прибежал к нам, когда лодку нашу выловил, все начали ойкать: "Ой, Стахей! Где Стахей?" Про меня и забыли. А мне интересно стало, как вы будете деда спасать... Да вы же меня видели!

- Когда? - у Адама вздрагивают лохматые брови, он подозрительно смотрит на Люду.

- А тогда, когда к телячьему лагерю приставали! Я вылазила из багажника, подслушивала, о чем вы разговариваете...

- Черт тебя плешивый видел, а не мы.

- Тогда еще Гриша голый вылез, а вы перепугались.

- Кто перепугался? Мы?! Да ты знаешь, как мы фрицев с твоим дедом... Исключительно за храбрость нас уважали! Благодарность за благодарностью от командования сыпались! - Стахей Иванович, присев у костра, подкладывал под котелок головешки.

- А я думала - перепугались, когда голого Гришу увидели: прыгнули за шалаш и давай креститься!

- Кхм... Гм!.. - закашлялся дед Стахей. - Смотри ты, уже и вода закипает... Бери вот, попей горяченького... А то еще простудишься...

Зашитые кое-как леской штаны Чаратуна Люде велики - Гаврош, да и только! Закуталась в ватник по самый нос, сопит, жует что-то. Витя и о Грише забыл - угощает Адамову внучку теми припасами, что оставлял Чаратуну.

А та жалуется, показывает Хмурцу палец - синий, под ногтем набежало крови.