Земля в иллюминаторе (СИ)

— Нет, Хинта. Я не стану обращаться с телами мертвых людей так же, как обошелся с телом этого омара, не стану заворачивать их в рухлядь и вывозить на дроне. Погружение под воду должны производить профессионалы, которые сделают все аккуратно. К тому же, после извлечения тела могут быть опасны. Их придется переместить в специальную лабораторию. А потом, в присутствии родственников, их предадут льду и огню. Это будет большое дело. Оно займет много времени и ресурсов, и в нем будут участвовать десятки людей. Вопрос сейчас в том, какие вещи мы действительно можем сделать сами, своими силами? Погружение под воду, криминальная экспертиза — все это за пределами наших возможностей. Но омар — у нас, и кое-что мы действительно можем попытаться с ним сделать. Я предлагаю заставить его поделиться с нами информацией о том, что происходило в ту ночь. При жизни омар был киборгом. Время и тендра-газ превратили его плоть в прах, но его электромеханическое нутро уцелело. И я подумал, почему бы нам не поработать с ним так же, как мы работали с Аджелика Рахна, так же, как ты работал с любым другим робо?

— Оживить его? — шокированно спросил Хинта.

— Если бы это было возможно, я бы спросил с него за убийство моих друзей. Но нет. К сожалению, жизни в нем уже никогда не будет.

Хинта сглотнул. Учитель по-своему понял его выражение лица.

— Это будет грязное дело. Весь металл в окислах. Детали воняют. В некоторых углублениях еще осталась гниющая плоть. Поэтому я пойму, если ты откажешься. Тави чуть не стошнило, когда он вчера попробовал просто разложить тело. А тебе придется лезть внутрь.

Хинта переглянулся с Тави. Он знал, что они оба помнят одно и то же. Ивара не был на том гумпрайме, где толпа избивала труп омара, не гулял потом с ними, когда они случайно увидели тот же самый труп, окончательно изувеченный и подвешенный на крюках: жалкое и отвратительное зрелище попранной смерти. Жители Шарту потрошили своих врагов из чистой ненависти. Хинта знал, что Ивара другой, но ему все равно сделалось не по себе.

— Нет, дело не в гнили… — медленно произнес он.

— …а в том, чтобы не быть как те, для кого их тела — трофей, — закончил за него Тави, — или повод заняться некросадизмом.

— Да, — горячо подтвердил Хинта. Он подумал, что это как с Вечным Компасом. Любой мальчик в Шарту мечтал бы иметь такой компас. Но Тави его отдал. Любой мальчик в Шарту мечтал бы, чтобы его родители уехали, и чтобы в их пустой комнате лежали старые останки загадочного омара. Но Тави вовсе не был рад. И Хинта ощущал, что на этот раз полностью единодушен с ним. Он не знал, как ему подступиться к этому телу. Он не боялся запачкать руки; ему казалось, что, копаясь в мертвом монстре, он может испачкать саму свою душу.

— Это вопрос намерений, — ответил Ивара. — Каждый день мы берем в руки вещи, которыми можно кого-то ранить, говорим слова, которыми можно кого-то обидеть. Разве это делает нас злодеями? Нет. Только если мы не начнем специально направлять нашу волю, слова и дела во зло. Ты ненавидишь этого омара?

— Думаю, что в определенной мере, да, — осторожно сказал Хинта.

— Джифой бы сейчас не колебался. В этом разница между ним и тобой, и этой разницы достаточно. Того, что ты не хочешь показаться самому себе одним из тех, кто глумится над телами омаров, уже достаточно, чтобы ты не был одним из них. Понимаешь?

Хинта с облегчением кивнул.

— Еще у меня есть чисто технические сомнения, — сказал он. — Вначале я задал глупый вопрос; на самом деле я прекрасно знаю, что омар уже никогда не будет живым. У него была биологическая нервная система, но от нее ничего не осталось. Значит, ты хочешь активировать какую-то периферию?

— Да.

— Но какую? Там же только сервоприводы и пушки… Где и зачем в этой системе могла бы сохраниться нужная нам память, если центром системы был живой мозг?

— Оружие нужно наводить на цель. Люди пользуются оптикой. Но у омаров на руках прицелов нет. Как же они попадают? Как ведут бой? Если верить Фирхайфу, стрелок, убивший моего друга Эдру, затем чуть не попал в самого Фирхайфа. Значит, он действовал, как снайпер, вел огонь с большого расстояния, целился… Я думаю, что у омаров в теле должен быть какой-то центр координации всей зрительной и двигательной информации. Поэтому им не нужно целиться, как это делают люди — они всегда смотрят на мир сквозь прицел, все необходимое для наводки оборудование находится прямо у них в голове. Солдат тоже видит поле боя через прицел — у боевых скафандров есть прозрачные экраны прямо внутри шлемов. А у омаров, как я полагаю, эта информация может вводиться прямо в зрительный нерв. А также, возможно, сохраняться, пускай и частично, в их координационном центре. Если это так, тогда из каждого омара можно достать последние несколько минут его жизни.

— Значит, я разберу его, — решил Хинта. — А если нам не повезет, то мы быстро поймем, что памяти там нет, и займемся чем-то другим.

— Да. Заставь его заговорить. Я должен знать, как умерли мои друзья.