Земля в иллюминаторе (СИ)

— Ты думаешь, что у тебя осталось много вопросов, — сказал Аджелика Рахна, — но это не так. Вы сделали десятки открытий на своем пути. Вам удалось найти меня, понять, кто я, пробудить меня. Вам удалось восстановить значительную часть истории моего прибытия сюда и моей работы здесь. Но есть три главные вещи, о которых вы не могли узнать. Именно о них я сейчас расскажу, потому что без этого знания вы не сможете понять, что за битва нам предстоит. Нам хватит времени до Экватора. А там мне придется выполнять много задач настолько сложных, что я уже не смогу поддерживать этот золотой сон.

— Тогда мы слушаем, — ответил Ивара.

— У посредника, который не понимал своей роли, я оставил важное послание. Я не знал, кто это послание получит, не знал, найдет ли оно хоть одного адресата. Но так вышло, что это послание получили именно вы трое, а через вас — все человечество.

Хинта понял, что отрок говорит про омара.

— Вы видели рождение пространства и времени. Видели великий пламень-светоч, имя которому Итаирун. Видели его яркие лучи, имя которым Нарт. Видели образ всего живого, имя которому Тайлин. Видели вселенную образа, имя которой Ланин. Видели хаос и тьму, имя которым Даас. Тогда меня прервали, мое заклинание распалось, и я не успел рассказать о том, какое место среди этих вещей занимает ваш собственный мир. Слушайте же.

Картины, которые показывал Аджелика Рахна, снова, как и в первый раз, развернулись перед внутренним взором Хинты. Стена клубящегося мрака и космического мусора была с одной стороны, с другой — живые изумруды обитаемых миров, согретых лучами Итаирун. Но теперь Ланин раскрылась в тысячу раз отчетливее, развернулась перед взором зачарованных людей. Они увидели невиданную красоту голубых, желтых, зеленых, красных небосводов; ощутили тепло разных солнц; измерили взглядом высоту гор; восхитились огненной работе вулканов; пронеслись над пестрыми лесами; увидели водоемы, вода в которых была кристально чистой или таинственно темной; встретили людей со всеми возможными цветами кожи; обрадовались и ужаснулись животным самых невероятных форм и видов; прошли по улицам больших и малых городов и познакомились с сотнями разных архитектурных стилей. То была вселенная с близкими плотными галактиками, полная существ, которые на своих небесах могли видеть восход и закат соседних планет, и планеты эти бывали так близко, что с поверхности одной удавалось рассмотреть на поверхности другой океаны, леса, большие города и горные хребты. То была вселенная беспредельной красоты, вселенная, в которой почти не существовало пустоты — вся она была пронизана светом, полна жизнью. Души там знали друг друга ближе. Там не было покинутых городов и мертвых земель, а космос не был черным бездонным провалом, и звезды сияли с нежностью, как огромные близкие светила, трогательно лелеющие миры в своем свете, боящиеся обжечь своим сиянием их молодую жизнь. Это было так красиво, что Хинта задохнулся от ностальгии по вещам, которых никогда не знал и не видел. Дальше от Итаирун миры были сложнее, сумбурнее, в них жило больше народов, и народы эти были более странными. На самом краю Ланин встречались даже такие существа, которые лишь отчасти соответствовали Образу. Ближе к Итаирун миры были проще и в то же время прекраснее. А у самого светоча, купаясь в его сиянии, кружился самый прекрасный из миров, населенный самыми совершенными существами, которые были посредниками между Тайлин и всей остальной жизнью. В величественных обитателях этого мира Образ обретал первое многообразие своих форм, от них он переходил во все остальные миры. Этот мир назывался Файиол, а имя его обитателей было Алфаим. Сами же они называли себя Лафт. Это были любимые и избранные, самые первые и самые совершенные дети Образа.

Но вот грубая материя ополчилась против Итаирун и Тайлин. Камни, туманности, осколки строительных материалов вселенной, слепые примитивные твари, пустота и тьма — все это нагрянуло из бездны за пределами ойкумены, словно неодушевленные предметы и полуживые чудовища были способны завидовать свету и жизни Ланин. Имя этой грубой силе было Даас — Хинта помнил это. В прошлый раз Хинта решил, что Даас и есть та тьма, которая обрушилась на Землю. Теперь он понял, что это не так. Даас был примитивен и напоминал стихию, в нем не было того магического яда, который был в Бемеран Каас. И все же Даас был опасен: он уже обладал злой волей и страшной мощью. Каждому из окраинных миров был нанесен больший или меньший урон, часть красоты Ланин погибла; появились первые пустыни, первые мертвые земли, первые черные пустоты между планетами. В прошлый раз Хинта не видел, к чему эту привело. Теперь он ощутил горе и боль тысяч душ, которые пережили первую встречу с такой трагедией. Обитателям Ланин пришлось научиться бороться за свою жизнь и миры. Даас не смог победить, но его удар оставил шрамы на теле планет и на душах живых существ. Многое изменилось после его прихода; были посеяны первые семена всего плохого, сердца ожесточились, образ жизни народов стал более суровым.