Земля вечерних звёзд

– Лементо сказал! Не счел нужным скрывать от меня! Я же – Кальги! Сын Архала Кальги! – Тай громыхнул так, что если бы они не уединились в тайной комнатке Архала, все тайны Кальги выплыли бы наружу. – Но ты, видно, забываешь об этом! Тебе только и важно – ухватить за бороду Хаадида! Ты думаешь, отец, я не дрожу от стыда, когда у меня начинают расспрашивать о плене, о злосчастных квирайя? Ты думаешь, я с радостью ношу эту маску? А тебе не нужен такой сын! А какой тогда нужен? К чему тогда… все речи о будущем рода? Какое у него есть будущее, кроме… меня?! – Он вновь задыхался, стараясь пересилить себя, унять режущую боль, пронзившую грудь.

Архал же, напротив, казалось, успокоился.

– Да, я мечтаю о совсем ином будущем для рода Кальги, – бросил он. – А ты – неизвестно о чем. Ты спрашиваешь, какой мне нужен сын? – Он усмехнулся. – Достойный, Тай! Своего имени, своего положения, своего рода! Достойный меня! Я думал, ты станешь таким… Радовался твоим успехам, заботился твоими неудачами… оплакивал твою гибель!

Тай упал на сиденье, с которого вскочил, стоять уже не было мочи.

– А теперь не знаешь… что делать с моим… возвращением! – Он зло рассмеялся и принялся растирать грудь, пытаясь хотя бы дышать ровнее.

– Что с тобой? – спросил Архал.

– В плену долго мучили… – не удержался Тай, снова расхохотался. – Ко всему я еще и… вернулся в Чатубу калекой, отец!… Каково тебе это?

Архал Кальги прошелся несколько раз взад-вперед, забарабанил пальцами по деревянной панели.

– Вижу, что не понравилось, – заключил Тай, все еще скалясь на отца. – Может, тебе… нужен еще один сын? Достойный?… Ты еще не так стар…

Архал промолчал, но Тая уже ничто не могло остановить.

– И еще? Куда ты услал Табата, отец… что за тайны? Мог бы и сказать, мы же с тобой одно, я и ты… сам говорил, разве не так? Что это за старик таинственный, который… – Тай не вовремя закашлялся, – тебе понадобился так срочно? А? – Он обернулся и почти вцепился взглядом в отца, пытаясь высмотреть малейшую заминку.

Архал вновь промолчал, лишь окинул Тая долгим взглядом.

– Я не кажусь тебе теперь… более достойным? Достойным тебя? Видишь, я тоже следил… за тобой! Так что за старик?

– Ты хранишь свою тайну, – насмешливо сказал Архал, – кичишься ею перед своим отцом. Считаешь себя выше всех? Вот и живи с ней, и не суйся в мои дела! – захрипел он. – Посмотрим, как долго ты проживешь своим умом! Которым тебя не слишком наградили боги Адья! Тай сразу остыл.

– Боги, отец, – неожиданно горько сказал он, – никому не отмеряют… полной мерой. Никому… Поверь мне, я знаю. Тебя они умом наградили, это правда… Значит, в чем-то другом обделили. Как и Ранжина…

– К чему тут Кайя? – встрепенулся Архал, взбешенный донельзя словами Тая.

– Так, вспомнилось, – неопределенно бросил Тай. Дышалось куда легче, он прекратил растирать грудь. – Раз уж вспомнились Кайя… скажи мне, ты тоже веришь, что черное поветрие лучше войны с линсами?

– Тебе-то что за печаль? – Архал пожал плечами. – Наши владения в Шайтьяре далеко от границ с Дэльгаром. Их не заденет… Не должно задеть, – он нахмурился, похоже, полной уверенности у него не было.

– Что за печаль? А что будет с адья, что будет с половиной Шайтьяра? Это наши люди! Это женщины и дети! Да и мятежники… Они храбро сражались, как воины, и не заслужили собачьей смерти! Уж я – то знаю, что значит подыхать, как собака! Вот, – он стукнул себя в грудь, сразу же отозвавшуюся болью, и охнул, страшась, как бы не вернулось удушье, – память… на всю жизнь! Проиграют обе стороны, отец. А потом все начнется сначала. А никого уже не вернешь! Никого! Адья будут умирать, проклиная тех, кто послал им все это, проклиная богов Адья. Но ты-то знаешь, что это не боги! И ты среди них! И никто в Совете, кроме старого Таржида, которого ты то и дело поминаешь недобрым словом, не воспротивился!

– А ты с чего вдруг держишь его сторону? – огрызнулся Архал.

– Да не держу я его сторону! – Тай отчаялся. – И ничью не держу. И впредь держать не стану. Даже твою! Хватит!

– Тогда иди! – Архал открыл панель, скрывающую вход в секретную комнатку. – Иди и живи, как знаешь! Посмотрим, как долго ты продержишься в одиночку! Но, прежде чем сделать хоть шаг, учти: времена скоро изменятся, и, когда ты наиграешься, мне недостаточно будет покаянных слов «прости, отец!», Я тебя заставлю ползать на брюхе, Тай. Я тебе покажу, что такое род! И чего стоит быть его частью!

– Не ты первый! – Тай стремительно вышел, отбросив ковер, скрывавший тайный вход.

– Ничего, – пробормотал Архал, глядя на все еще колыхавшуюся ткань, – ничего… Еще приползет… Откуда он узнал о старике?… Откуда бы?… Надо будет старого Анду отослать куда-нибудь подальше, – он бормотал и бормотал, бесцельно переставляя безделушки, дорогие его сердцу, любовно поглаживая у себя на груди тяжелый знак Кальги, изукрашенный драгоценными камнями. – Ничего… Завтра все изменится… И старик уже не понадобится, Табат зря спешит, загоняя лошадей… Боги Адья сделают все за меня…