Земля вечерних звёзд

— Одно сказать тебе могу, Ак Ми Э, — Сай Дин сделал упор на эти слова. — Никогда, слышишь, никогда не возводи на богов народа адья хулу, когда мы будем там. Если попадем, конечно, туда. Я многого навидался, я долго жил в поселке. Я слушаю спокойно твои слова, Ак Ми Э. Что до тебя богам? Вряд ли ты их разгневаешь так сильно, что плохо придется. Тем более что ты под покровительством своих духов. Но если кто другой тебя там услышит, можешь нажить неприятности.

— Так что же, — с удивлением открыла для себя девушка, — ты столько лет прожил в нашем поселке и все это время верил в своих богов? Богов адья?

— Разве духи И Лай сделали мне что-нибудь плохое за это? — ухмыльнулся он. — Ведь не я оттуда бегу, а ты.

Она опустила голову. Далекий Человек был прав. А ведь всю свою жизнь она думала… Но Сай Дин нарушил ее мысли.

— Не огорчайся так, Ак Ми Э. Каждому свое. Хоть иногда мне приходят в голову странные мысли. Вот мы с тобой идем уже не один день, правда? Я знаю, что ты всю жизнь в лесу провела, но закинь сюда, в эти места, любую женщину из вашего Рода, разве сможет она идти так уверенно через лес? Я верю, что ты нутром чувствуешь, где всходит и заходит солнце, ну а дальше? Ты же все опасные места видишь раньше меня. Я сначала не верил тебе, думал, привыкла девочка приказы отдавать, пока Хранительницей считалась, вот и лез куда не надо было. А как тебя стал слушать — лучше у нас дело пошло. Ты же дух болотный чувствуешь задолго до того, как он появляется в воздухе, говоришь: повернуть надо… Я и поворачиваю, не противлюсь тебе более. Говоришь «страшно» — я не иду туда, говоришь «мертвая земля» — я не иду, говоришь «травы ядовитые там» — опять я не иду, «звери опасные» — снова не иду.

Но откуда ты все это знаешь, если твои духи не говорят с тобой? Или это неправда?

Ак Ми Э растерялась. Никогда ей это в голову не приходило.

— Я не знаю, — наконец выдавила она. — Я и вправду не слышу, — робко посмотрела на охотника. — Я клянусь тебе, Сай Дин! Я просто знаю, и все. Я знаю, что солнце садится там, — и она вытянула руку. — Я знаю, что там большое болото, гиблое место, — и она повернулась в другую сторону. — И оттуда, с его середины, тянет смертью. Тлением, будто передо мной истлевший труп утонувшего животного. А вот эти ягоды, — и она взяла в руки широкий свернутый лодочкой лист ат-лиса, наполненный бледно-розовыми невзрачными ягодами, издающими терпкий аромат, — они несут жизнь, укрепляют силы… Жалко, у нас не растут такие. Наверное, — и голос ее стал задумчивым, — ими можно исцелять от гнилой болезни, когда человек не может есть и дыхание его наполнено гнилью.

— Вот и я говорю… — Далекий Человек был сбит с толку и не знал, что еще сказать. — И где твой ти-кой? Я его несколько дней не видел.

— Он охотится, — беззаботно сказала Ак Ми Э, — но не беспокойся, он нас навещает, охраняет. Сие заботится о нас.

— Хорошо бы он не забыл, что он ручной. — Охотник уже несколько дней был настороже. Ти-кой его беспокоил почему-то.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы ти-кой, живущий в поселке, напал на кого-нибудь? Они всегда нас охраняли, — пристыдила Ак Ми Э.

Народ И Лай всегда держал в поселке несколько ти-коев, поэтому ему не угрожали те, что обитали в лесу. Ухаживали за ними Хранительницы. Подле них жили детеныши ти-коев, они их приручали, и хотя ти-кои никого в поселке не трогали и были мирными и довольно покладистыми, слушались они только Хранительниц Рода. Этот ти-кой пошел бы за Ак Ми Э, даже если бы она приказала ему остаться в поселке. Он ведь не знал, что она больше не Хранительница.

Так дни проходили за днями, а они все шли лесами. И ти-кой шнырял где-то рядом, редко показываясь на глаза, разве чтобы получить очередную порцию ласки от девушки. Теперь, когда много дней прошло, охотник и девушка лучше стали понимать друг друга, хотя на самом деле они давно уже понимали друг друга лучше, чем кто-либо другой. Только Ак Ми Э не нравилось порой, как Далекий Человек смотрит на нее. Почти как Ак Ло Тан. И она решила напомнить ему о доме, куда он когда-то вернется. Что он скажет тогда Кани Кан?

Но когда Ак Ми Э заговорила о доме, вспоминая поселок, охотник не оживился даже, словно все осталось в далеком прошлом. И с холодеющим сердцем она спросила, собирается ли он вообще вернуться в поселок И Лай. К Кани Кан, к своим детям.

— Знаешь, Ак Ми Э, почему я тогда вступился за тебя, в тот раз, когда Нин Эсэ ударила тебя? Помнишь?

Девушка кивнула.

— Помню, еще как помню. И благодарю тебя за это. Ведь никто больше… — Она строго одернула себя — причитаниями не смягчишь боли.