Земля вечной охоты

Я помог женщинам потрошить и разделывать рыбу. Часть оставили на уху, часть решили посолить и часть убрали в судовой холодильник. Собакины довольно уплетали потроха, голову и хвост. Доев свою долю, Ганс убежал к Славке. Боня улегся рядом с костром. Его, как и меня, рыбалка не интересовала.

— Мамочка, — неожиданно спросила Света, — а где киса?

И правда, кошака нигде не было видно с самого утра. Как, впрочем, и пернатого. Оба свалили куда-то, пока мы еще спали.

— Киса ушла погулять. И ворон то же. Но они вернуться, не переживай, — ответила Маша девочке и погладила по голове.

— Так, — сказала бабуся, когда мы закончили убирать со стола. Я даже помог помыть посуду, — все убрали, до ужина есть время. А значит мои девочки, пойдемте, посмотрим, какие травки тут растут. Гоша, а ты не расслабляйся, будете вместе с Боней нас охранять.

Ну что ж, охранять, значит охранять. Пистолет в кобуре, ружье в руках, патрон в патроннике, патронташ перекинут через плечо.

Вытянувшись по стойке смирно, отдал дамам честь и отрапортовал: — Стойкий оловянный солдатик готов к труду и обороне прекрасных балерин!

— Скоморох, — усмехнулась бабуля и мы отошли от капища. Да, сегодня меня реально прибило на веселье. К добру ли?..

Самое, что интересное, это то, что возле капища или как его лучше назвать — перехода, трава была ниже и реже. На самом переходе ее вообще не было. Но чем дальше от него, тем трава выше и гуще.

Трава была чуть выше колена. Я обратился к бабусе:

— Баб Настя, дальше лучше пока не ходить. Там трава гуще и выше. Боня конечно хороший сторож, но мало ли что, давайте не будем лишний раз рисковать?

— Хорошо, — кивнула бабушка, — нам пока и этого хватит.

Баба Настя и Маша присели и стали перебирать растущую вокруг них траву, о чем-то переговариваясь. Света сначала сидела рядом с ними, потом подошла к нам с Боней Мы с ним находились в метрах десяти от женщин, углубившись в раскинувшуюся степь. Светлана присела возле Бони, начала его гладить, — Боня хороший, добрый и сильный, — приговаривала он. Пес посмотрел на нее, облизал ей лицо и стал настороженно всматриваться и вслушиваться в раскинувшееся разнотравье, мол не мешай, видишь я тебя охраняю.

Маша напряженно пропускала стебли трав между пальцами. Анастасия Николаевна искоса поглядывая на внучку, наконец спросила:

— Говори Машенька, тебя что-то тревожит?

Маша посмотрела на бабушку, вздохнула:

— Меня все равно мучает то, как мы могли забрать детей с собой. Какое право мы имели? Что ждет их здесь? Да пусть они попали бы в детский дом. Может они бы в хороший попали, выросли, получили образование, стали бы жить как и миллионы их сверстников в нормальном цивилизованном обществе, без всяких саблезубых и прочих хищников. Не подвергали бы ежедневно свою жизнь опасности. Я тревожусь, сможем ли мы их уберечь?

Бабуля кивнула, — с одной стороны ты права. Но ты кое-что упускаешь внучка. Скажи, что ты чувствуешь по отношению к Светлане?

Маша повернулась и посмотрела на девочку, сидевшую возле огромной собаки, возвышающуюся над ней мохнатой горой. Маша улыбнулась, глаза увлажнились: — нежность. Мне хочется, что бы она была постоянно рядом, держать ее на руках, чувствовать ее тепло, я даже не могу сразу объяснить это. Наверное, так должна относится мать к своему дитя. Но у меня нет пока еще своего ребенка, — Маша посмотрела на бабушку, — бабуль ты не думай, но Ваню я тоже люблю, но…

— Но к девочке у тебя что-то другое, так?

— Да, наверное. Это плохо?

— Нет, все нормально, так и должно быть. У нас так должно быть. Ты это испытала сразу, как увидела девочку?

— Да. Меня как будто что-то толкнуло. Я даже помню, как у меня побежали слезы. Даже руки затряслись от волнения.

— И она к тебе сразу же потянулась, ведь так?

— Да, я помню, как она посмотрела на меня и протянула руки ко мне, сказав, мамочка ты пришла за мной? Я тогда подумала, что это нормальная реакция у ребенка, который фактически ни разу не видел матери, бросившей ее еще в месячном возрасте и она теперь любую женщину, готова была назвать мамой.

— Не любую. Внучка, далеко не любую.

— Что ты хочешь сказать бабуль?

— Ты заметила, какие у нее глаза?

— Да, ярко-бирюзовые. Как у нас с тобой.

— Да дорогая, это отличительная черта женщин нашего рода. И не имеет значения смуглая ты или беленькая, блондинка, брюнетка или рыжая. Даже если родиться черненькая, глаза будут ярко-бирюзовые.

— Что ты хочешь сказать? — Глаза Маши расширились.

— Да внучка, она наша.

— Но как такое может быть?

— Мы нашли потерянную ветвь нашего рода Машенька.

— Потерянную? Я ничего об этом не знала, ты ни разу об этом не говорила.

— Не говорила, Но пришло бы время и рассказала бы. Вот теперь говорю. Помнишь, что совершила наша далекая прабабка Варвара?

— Да, ты рассказывала. Она использовала приворотное зелье, что делать было категорически нельзя. Но это было давно, еще при царе, задолго до революции.