Земля вызывает майора Тома

– А вы правда звоните из космоса? – Глэдис берет овсяное печенье и щурится на него. А что, если бы Луна была гигантским печеньем? Она откусывает кусочек. Вот теперь она убывает. Луна-печенье. Так ведь говорят, когда она становится меньше? Убывает.

– Да, я правда звоню из космоса, – говорит человек. Томас.

– И вы утверждаете, что вы муж Дженет? – Сейчас ей не помешала бы чашечка чая, чтобы запить печенье. – А не вешаете ли вы мне лапшу на уши?

Наступает короткая пауза.

– Что ж, если уж соблюдать предельную точность, если вы сотрудник полиции точности, которой Дженет поручила отвечать по своему телефону, то да, полагаю, вы правы – я на самом деле не ее муж. Полагаю, я ее бывший муж. То есть я хочу сказать, что это именно так – я ее бывший муж.

– Я так и думала, что вы вешаете мне лапшу на уши! – торжествующе восклицает Глэдис. – Дженет была замужем за другим типом. Не могу вспомнить сейчас его имя.

– Вы имеет в виду Неда? – спрашивает Томас через многие мили космического пространства. – Того человека, с которым она жила? О! Так значит… Постойте, вы сказали «была замужем» – получается, уже нет? Она вышла замуж и развелась? Кстати, кто вы все-таки? Ну в конце концов?

– Она не развелась, а овдовела. Он умер. Кажется, у него была эмфизема.

– Эмфизема. Черт побери. – Повисает долгая тишина. – Послушайте, еще раз спрошу. Кто вы? Я подумал было, что вы мама Неда, но, очевидно, нет. И почему у вас телефон Дженет? Вы с ней работаете?

– Это не телефон Дженет, – холодно отвечает Глэдис. – Это мой. Я сомневаюсь, что Дженет Кростуэйт умеет пользоваться подобными телефонами, если у нее вообще какой-нибудь есть.

– Дженет… Кростуэйт?

Глэдис снова начинает говорить громко и медленно. На этот раз все намного хуже, чем со звонками из-за границы.

– Дженет Кростуэйт. Мы с ней работали вместе на швейной фабрике. Я думала, что вы должны быть посообразительнее, раз вы космонавт. А почему вы вообще звоните сюда и спрашиваете про Дженет Кростуэйт?

– О боже! Этот номер принадлежал моей жене. Моей бывшей жене. Дженет Мейджор. Или Изон, полагаю, если она вернула себе свою девичью фамилию. Так, значит, вы вовсе не знаете ее?

– Она не работала воспитательницей, переводившей детей через дорогу, в начальной школе Святого Михаила?

– Нет. – Томас вздыхает. – Она адвокат. С какой стати ей переводить этих чертовых детей через дорогу?

– Что ж, я знала только этих двух Дженет, так что, думаю, с вашей я незнакома.

Нет, определенно, чашка чая сейчас не помешает.

– А, – говорит Томас. – Ну ладно. И… думаю, мне стоит извиниться, что побеспокоил вас.

– Я тоже так думаю. Знаете, вы весьма бесцеремонный тип. А вы действительно звоните из космоса? То есть правда-правда? Или это очередная ваша лапша?

– Да, – отвечает Томас. – Я звоню из космоса.

– И как там?

– Что?

– Как там, в космосе?

– Холодно. Безжизненно. Темно. Примерно так, как вы себе и представляете.

– Звучит так, словно это про Моркам, – фыркает Глэдис.

– Ладно, – говорит Томас. – Спасибо вам. И могу я попросить вас, чтобы вы никому об этом не рассказывали? А то, возможно, у меня возникнут какие-нибудь неприятности. Хотя если подумать, то по большому счету они вряд ли что-то могут мне сейчас сделать.

– Этот секрет останется при мне, – обещает Глэдис. – Буду держать рот на замке. Кстати, а что вы такого сделали?

– Сделал? Что вы имеете в виду?

– Для того, чтобы она вас оставила. Из-за чего вы развелись. С той вашей Дженет. Мужчины всегда что-то делают. Это было вранье? Или просто грубость?

Шипящая тишина длится так долго, что Глэдис начинает уже думать, что Томас положил трубку. Но в конце концов он произносит:

– Думаю, это, скорее, было из-за того, чего я не делал.

– Что ж, зато теперь вы кое-что сделали, – говорит Глэдис. – Вы полетели в космос. – Она направляет пульт на телевизор. – Ладно, тут скоро начнется шоу «Свободные женщины». Счастливого вам пути!

Она нажимает кнопку на телефоне, чтобы отключиться, после чего задумчиво разглядывает свое овсяное печенье.

Да, на этот раз было нечто совершенно ни на что не похожее.

Нужно сказать Элли, чтобы она не покупала больше печенье в темном шоколаде.

9 #ВызываюмайораТома

Через два дня после трагической смерти Теренса Брэдли, командира авиакрыла в прошлом, у всех на устах было имя Томаса Мейджора. Директор Бауман думал о том, насколько проще была бы жизнь, если бы все вышло наоборот: если бы это Томас Мейджор скончался от внезапной остановки сердца из-за невыявленной врожденной патологии (и Бауман сурово требовал бы ответа от начальника медицинской службы – человека с квадратной челюстью и фашистской выправкой учителя физкультуры, сидевшего в этот момент рядом с ним за овальным столом в зале совещаний, – почему врожденное заболевание сердца оказалось не обнаружено), а Теренса Брэдли чествовали бы как первого человека, отправляющегося на Марс.