Земля за океаном

«Пока я служил в НАСА, мы не давали без разрешения и обработки ни одного интервью и ни строчки не могли написать. Даже семейные фотографии визировались в нашем пресс-центре. В течение нескольких лет создавались безупречные образы героев. Космонавты – это супермены, это образцовые во всех отношениях люди: железное здоровье, прекрасные помыслы – воплощение всего лучшего. Правда состоит в том, что не все мы были такими».

Полковник Олдрин считался одним из наиболее подготовленных космонавтов. Он служил в ВВС, потом изучал космонавтику в Массачусетском технологическом институте и получил ученую степень доктора за работу по технике стыковки космических кораблей. Олдрин лучше других владел электронно-вычислительной техникой. Обширные знания и редкое самообладание выдвинули его в число первых людей для Луны. Со своей миссией Эдвин Олдрин справился блестяще.

Все, что после полета началось на Земле, застало человека врасплох. Он попытался искать убежище а ВВС, которым отдал годы молодости. Тут он надеялся окунуться снова в работу и «двигаться, а не стоять». Однако расчеты не оправдались. Бремя известности преследовало, мешало вести дела, как они того требовали. Ему отказывают в присвоении очередного воинского звания бригадного генерала, на которое он рассчитывал и которое считал для себя престижным. Ошибки в личной жизни, сожаление и чувство вины усугубили положение. «Я заметил, что действую не на своем обычном уровне. Ранее я всегда знал, что мне делать, а теперь стал нуждаться в том, чтобы мне указывали и говорили, как поступить. А жизнь свое требовала. Слишком велика была конкуренция, чтобы позволить себе отстать. Я почувствовал, что болен. Всякого рода успокоительные пилюли, на которых я пытался жить, не помогали, и я обратился к врачам и к своему командиру. Я сказал, что нуждаюсь в психиатрической помощи!»

Перед отлетом в госпиталь Олдрину стало совсем плохо. Он вспоминает, что в то время, как его жена и врач, который должен был сопровождать его в Техас, «упаковывали чемоданы, я стоял в дверях, мучительно стараясь понять, кто эти люди и какое отношение они имеют ко мне».

Теперь стало известно: Олдрин был первым, кто в полете «видел молнии», даже с закрытыми глазами. Ученые посчитали, что это связано с космическим излучением, и предположили, что оно могло повредить мозговые клетки, расстроить мыслительный аппарат. Однако медицинское обследование и лечение психиатров не подтвердили это предположение. Было выяснено: глубокая депрессия вызвана не космическими явлениями, а вполне земными и хорошо известными перегрузками. Они оказались чрезмерными даже для очень сильного человека.

Полковник Олдрин принял решение уйти с «залитой прожекторами сцены». В 1972 году он объявил об этом и сказал, что считает себя обязанным написать об опыте жизни честную книгу. «Скажу откровенно, это не будет похоже на рассказы в журнале „Лайф“. Эдвин Олдрин написал свою исповедь. Ее назначение он определяет так: „Рассказав о своих проблемах, я, может быть, внушу кому-нибудь мужество взяться за проблемы, которые, конечно, есть у каждого человека, а также, возможно, предостерегу людей от неверных шагов“.

Таков человеческий постфактум одного из самых дерзновенных путешествий, когда-либо предпринятых людьми.

Ковбои как они есть

Для всех ковбой – это что-то сугубо американское. А кое-кто, возможно, считает, что ковбои – основное население США. Мальчишки, во всяком случае, думают именно так. В беседе о путешествии по Америке, если в ней принимают участие и подростки, неизбежен вопрос: «Ну а ковбои?..»

Специальной встречи с ковбоями мы не искали. Половину пути на Запад человека на лошади видели лишь иногда. Но в глухом месте в штате Вайоминг мы вдруг почувствовали: ковбои в Америке все же есть. Возле коровьих стад замаячили конные пастухи. В одном месте мы поддались искушению – повернули с шоссе и, можно сказать, побывали в гостях у ковбоев. Старшего звали Альберт Сай, младшего – Боб Морсер.

На флаге штата Вайоминг изображен бизон, а на автомобильных номерах – ковбой на взбрыкнувшем мустанге. Когда-то здесь было много и тех, и других, и третьих. Сейчас ковбоев больше, чем бизонов и мустангов, вместе взятых. Но и ковбоев становится меньше и меньше, хотя Вайоминг по-прежнему называют ковбойским штатом. Если житель Вайоминга говорит, что его дед или отец были ковбоями, в голосе звучит гордость. Для местного мальчишки до сих пор нет большей похвалы, чем услышать, что он «настоящий ковбой».

Слово ковбой произносится так: «кау-бой». «Кау» по-английски корова, «бой» – парень. Вместе получается «коровий парень», то есть парень, который находится при коровах. Другими словами – пастух, конный пастух.