Земля за океаном

На наш северный вкус для жизни приятнее Висконсин, Миннесота, Монтана. Тут человеку ведомы перемены в природе: осенние краски, белизна снега, половодье весной… И в Америке знают прелесть контрастов в средних широтах: «Кто оценит палитру красок, когда вокруг лишь вечная зелень, и что хорошего в тепле, если холод не подчеркнет всей его прелести?» Но это чувство знакомо, как видно, не всем. Калифорния и Флорида, Техас и Гавайи манят американцев. Впрочем, и у нас ведь тоже многие видят во сне Сочи и Ялту…

И еще несколько слов о дороге. С Востока на Запад и обратно с Запада на Восток шесть раз мы проезжали границы часовых поясов. Границы эти, если взглянуть на карту, сильно изломаны и отражают не только «извилины географии», но и капризы штатов, желающих жить на свой лад. В одном вся Америка единодушна: летом, с апреля, рабочий день повсеместно начинается часом раньше и часом раньше кончается. Мы убедились: это удобно.

Погода на всем пути нас баловала, не мешая двигаться и, как будто для развлечения, показывая нам кое-что из капризов. В штате Южная Дакота мы ушли прямо из-под крыла урагана, о котором потом неделю писали газеты. В штате Нью-Мексико видели дождь, обратившийся в пар, не достигнув земли. В северной части Техаса нам был показан знаменитый в Америке смерч под названием «торнадо». Это был слабенький смерч, вертевший сухую траву и пыль. (А мог бы поднять грузовик, теленка, срезать мачты электролинии.) В Арканзасе посреди какого-то городка машину придавил ливень, да такой, что казалось – нырнули в речку. А в Кентукки, на родине Линкольна, после 38 градусов миссисипской зеленой бани мы вдруг оказались на каком-то островке холода – семь градусов! А где-то рядом, сообщали по радио, был легкий мороз. И это в июне, на широтах Баку и Рима! Оказалось, это было сюрпризом не только для нас. Старушки на скамейках возле кентуккских домов и все телевидение Штатов обсуждали природный вывих. Объединенными силами стариков и синоптиков было доказано: такого в Америке не было сотню лет. Но это были всего лишь забавы природы. Немного позже юго-восточные штаты узнали кое-что посерьезнее. Один из нас в это время был уже дома, в Москве, а другой сообщал в газету с места событий: «Тропический шторм, которому дали женское имя „Агнес“, пронесся над побережьем Америки и крылом зацепил Вашингтон. Дождь продолжался непрерывно двенадцать часов. На пути „Агнес“ – жертвы и разрушения. Вспучились реки. Все восточное побережье от Нью-Йорка до Нового Орлеана – район небывалого наводнения. Прервано железнодорожное сообщение Нью-Йорк—Вашингтон, затоплены многие автострады, разрушены дамбы. Убытки исчисляются миллиардами долларов. „Самое большое бедствие за всю историю США“, – пишут газеты…» Это было как раз в то время, когда в Москве начиналась знаменитая сушь 1972 года.

А в день, когда мы замкнули линию путешествия в Вашингтоне, природа была спокойной. Жара стояла, правда, немилосердная… Мы сказали спасибо нашей «торино», втащили наверх пропыленные чемоданы. И, отдохнув часок, пожелали в последний раз взглянуть на помятую карту с зеленой струйкой маршрута «от Вашингтона до Вашингтона»…

Во всяком путешествии самое приятное – возвращение к дому. В этот час за столом, пошучивая, мы все же чувствовали себя путешественниками – шестнадцать тысяч верст за спиной! Нас отрезвила заметка в газете. В ней сообщалось: «2876 миль от Лос-Анджелеса (Калифорния) до Нью-Йорка (восточное побережье) пробежал и прошел пешком школьный учитель Брюс Тило. Учитель одолевал за день 40—50 миль и был в пути 64 дня 21 час и 5 минут». Вот так-то, пешком от побережья до побережья!.. Мэр Линдсей вручил марафонцу награду – золотой ключ от Нью-Йорка. Для нас же наградой в тот день был Юлин чай, заваренный по-домашнему, и звонок друзей из Москвы: «Вернулись… Ну, слава богу».

Расфасованный мир

Образы, прозвища…

В Америке все расфасовано… Когда-то были в Америке лавочки, где галеты хранились в бочках и можно было купить гвозди, бутылку виски, соленую рыбу, швейную машину, книги, ружье, духи, капкан, граммофон… Такие лавочки показывают в музеях. Сейчас все, что идет на прилавок, расфасовано, упаковано, разложено по сусекам, имеет нужную форму, стандартный объем…

Унификация в сложном мире вещей становится повсеместной. Но в Америке в «расфасовке» достигнута виртуозность. И что знаменательно, касается это не только вещей, но и уклада жизни. И тут все собрано в блоки, обозначено прозвищем, образом, имеет свой ярлычок. На эту тему говорить можно пространно, но даже простой перечень ярлыков, прозвищ и образов дает представление об упаковке, раскладе по полкам всего и вся.

В американском городе Покателло юркий и, как везде, всезнающий парикмахер, закончив омоложение путешественников, сказал:

– Два бычка семьдесят центов…

Мы все поняли.

По дороге из Покателло мы припомнили колоритные прозвища и словесные ярлыки, которых в Америке уйма. Ими пропитан разговорный язык, их слышишь по телевидению, ими полны газеты. Вот короткий словарь, составленный между делом.