Земля за Туманом

На противоположном конце моста — у правого берега — тоже выстроились русинские тэмэр тэрэг. Но это были уже нукерские повозки — с синими полосами на железных боках и с бездымными огнями на крышах. Разноцветные огни тревожно мигали в ночи, а сами повозки были поставлены боком, в два ряда, почти вплотную друг к другу. Колесницы образовывали некое подобие защитной стены с узкими проходами. Так в степи ставят кибитки, ограждая курень от ночного нападения.

Перед безлошадными повозками вытянулась плотная цепочка русинских нукеров в пятнистых одеждах, нагрудниках, устрашающих масках, закрывающих лица, и в больших округлых шлемах с прозрачными забралами. В руках русины держали большие прямоугольные щиты и короткие дубинки. Пехотинцы-щитоносцы стояли ровной линией, плечом к плечу, перегородив весь мост от ограды до ограды.

Сзади, из-за железных колесниц, выглядывали воины, вооруженные огненными трубками. Русины с галтай гаахан суетились и за мостом. А вот к мосту подъехала еще одна повозка. Окна, забранные решетками, сама — как короб на колесах. Громыхнули распахнутые двери. Из повозки выскочила новая группка русинских нукеров.

Далаан натянул поводья. Остановились воины, скакавшие за ним. Жаль, очень жаль… Захватить мост изгоном, как были захвачены предместья, не удастся. И вряд ли теперь получится вступить на правый берег первыми. Русины успели выставить здесь надежный заслон.

Между сотней Далаана и русинскими нукерами тянулась залитая светом прямая и широкая полоса каменного пути. Только, увы, недостаточно широкая, чтобы обойти противника с фланга. Далеко внизу несла свои воды невозмутимая Тан-река. Над мостом гулял ветер. Ветер дул с правого берега, и это было плохо для лучников. А основные силы задерживались где-то сзади, в городских предместьях. Значит, атаковать придется самим. И атаковать придется в лоб.

Далаан вздохнул. Что ж, у него приказ или взять мост, или отвлечь на себя охрану. И если не выйдет первое, то уж со вторым-то он справится.

Из-за колесниц противника выступил человек без оружия, но со странным раструбом в руках. Что это? Боевой рог-бюшкюра? Труба-дунг? Русин поднял раструб к губам. Похоже, намеревается подать сигнал к атаке…

— Луки к бою! — приказал Далаан.

Сзади шелестнули вынимаемые из колчанов стрелы.

А над мостом вдруг заметался хриплый рев, похожий на крик взбесившегося верблюда. Звук был громким, резким и неприятным. От неожиданности под лучниками, изготовившимися к стрельбе, дернулись лошади. Конь Далаана тоже подался назад. Пришлось покрепче сжать ногами бока Хуурмага и натянуть повод.

— «Всем-сложить-оружие-и-немедленно-разойтись!» — ревел через свой рог русинский трубач-дунгчи. Он не просто дул в странный рог — он что-то кричал с его помощью. Раструб усиливал голос дунгчи, сильно искажая его и без того непонятную речь.

Далаан с десятком воинов выехали вперед.

— Пропустите нас, и, возможно, вам сохранят жизнь! — выкрикнул он.

— «Покинуть-мост! Очистить-проезжую-часть! В противном-случае-будет-применена-сила!» — громко хрипел русинский рог.

— Вам все равно не устоять! — честно предупредил Далаан. — За нами идут тысячи воинов! Не делайте своих жен вдовами и детей — сиротами!

— «Повторяю-всем-разойтись-и-сложить-оружие!»

— Уйдите с моста, если хотите жить! — Далаан подъехал еще ближе.

— «Назад! И-это… — русин запнулся, словно подбирая слова — С-коней-слазь-живо!»

Далаан, конечно, не понял ни слова из сказанного. Но действия русинов говорили больше слов. Русинский дунгчи — видимо, он же был и начальником мостовой стражи, — отняв рог от губ, что-то крикнул щитоносцам. Те двинулись по мосту.

— «Предупреждаю-при-неповиновении-будет-отдан-приказ-открывать-огонь-на-поражение!» — хрипло ревел дунгчи из-за спин щитоносцев.

Русины шли красиво. Даже стоявшие на пути самобеглые колесницы они огибали, не теряя строя.

Далаан ждал. Хотят подойти ближе? Что ж, пусть подходят: лучникам легче будет.

Наступающий противник поднял дубинки, загрохотал по щитам.

Бум! Бум!

Шаг — стук. Шаг — стук…

Пугают, что ли? Далаан усмехнулся. Ну, тут русины явно просчитались. Ревущего рога и громыхания дубинок недостаточно, чтобы вселить страх в сердца воинов, привычных к шуму настоящей битвы. А может быть, русины сами никогда не рубились по-настоящему? Иначе чем объяснить, что против вооруженных монгольских всадников пустили пехотинцев — не с копьями даже, не с мечами. С дубинками!

Так поступают или слишком самоуверенные люди, или те, кто недооценивает врага.

* * *

Из наступающей шеренги вышли двое нукеров, прежде прятавшихся за щитами соратников. Вместо дубинок у этих двоих были небольшие трубки с широкими — гораздо шире, чем у знакомых уже Далаану галтай гаахан, — жерлами. Интересно, какие стрелы должно метать такое оружие?

Раздался громкий хлопок. И еще один еще… И еще…