Земля зеленая

Андр Калвиц шел впереди, подвернув новые брюки, стараясь не замочить о траву ботинки, засунув руки в карманы пиджака и откинув голову. У него было много причин радоваться сегодняшнему дню. Повидался со старыми школьными товарищами, обо всем потолковали. Некоторые еще не решили, оставаться дома или ехать учиться дальше, чтобы потом окончательно вырваться отсюда. Андру все уже ясно — так и сказал друзьям. Лето еще впереди, но к осени отец согласится отпустить, с ним можно договориться: он ведь не такой, как у других.

Андрею Осису пришлось шагать по взрыхленной конскими копытами полосе, потому что по гладкой утоптанной пешеходной тропинке шел Карл Мулдынь. Держа в руках белую фуражку, он изредка проводил ладонью по лысеющему затылку.

Все вокруг привлекало внимание Андрея. У горизонта молодой лесок четко вырисовывался на ярком зареве заката. Из зарослей долины Браслы тянуло легкой прохладой, но тем теплее казалась волна дневного воздуха, веявшая от придорожных верб. На клеверном поле кричал дергач… Все так знакомо, будто вчера только оставлено, даже думать не хотелось, что завтра в семь надо садиться в поезд и ехать обратно в шумный город, в пыльный Агенскалн.

Все-таки отрадно в этом привычном деревенском мирке!.. Но Карл Мулдынь не давал расчувствоваться. Он твердил только о своих горестях, они — самое главное на свете. Расскрипелся, как сосна в бору. Почему он должен тащиться по росе и пыли, словно батрак какой-нибудь? У брата дом и три лошади, а отвезти не может. Вороному кузнец испортил копыто, на трех скачет; остальные так ленивы, что и бревном не сдвинешь. Хозяина дельного нет, вот в чем беда! Отдали бы Мулдыни ему, увидели бы, как надо хозяйничать. Но старший брат по закону всему наследник, будь хоть последним олухом. Разве он, Карл, в свое время не пас скот в Мулдынях и не чистил канавы? А что получил от дома? Пока у брата еще не было мальчика, можно было на что-то надеяться. Брат мог умереть, ведь все время у него в груди скрипело. Если бы даже завтра умер, все равно ничего не получится. Минна здорова, как лошадь, а там, глядишь, и сын подрастет. Отец, старая скотина, пока был жив, мог бы оставить завещание посправедливее. Но ему что! Старался только скорее попасть на Иецанский погост, а живые — как хотят, пусть хоть шеи ломают…

Пока переправлялись по мосту через Браслу и поднимались вверх по ложбине, Карл Мулдынь молчал — старательно выбирал дорогу, оберегая ботинки. Но потом весь путь от Крастов до Калнасмелтенов продолжал сокрушаться о своей судьбе.

Что ему дали эти Мулдыни? С чем выпустили в жизнь? Кончил волостное училище и только год ходил в уездное в Клидзине. Да и то во время летних каникул махал косой и ворочал вилами — первые недели в школе трудно было ручку держать огрубевшими пальцами. Куда сунешься с этим одним классом? Хотел держать экзамен на первый классный чин, но требуют сдать географию и историю на русском языке. Где ему, семейному человеку, учиться? Уже шестой год прозябает в регистратуре железнодорожного управления за восемнадцать рублей в месяц, и нет никакой надежды на повышение. Недавно один из их отделения перешел на службу в акциз, так на освободившиеся места подали заявление сто шестьдесят желающих — словно сумасшедшие! — все лезут теперь из деревни в Ригу, бог знает, какие золотые горы там ищут. А как на восемнадцать рублей проживешь? Он снимает две комнатки и кухню на Орлиной улице, у самых Гравиевых холмов. Шесть рублей в месяц за квартиру — просто неслыханно! Хозяйка никогда дольше двадцатого не ждет, доставай где хочешь, хоть из преисподней. А ему так нравится гарнитурчик мягкой мебели — точеные ножки, обит зеленым плюшем. Купил его у Круминиете, на базаре Берга, за девяносто рублей. Софа, стол, трюмо и шесть стульев… Сесть боязно. Лилия сшила белые чехлы — чтобы обивка не выгорала и моль не побила. Набралось пятьдесят рублей, чтобы внести за мебель, на остальное получил рассрочку по два рубля в месяц, выдали вексель. Вексель — петля на шее! Сколько раз он собирался махнуть рукой — пусть Круминиете берет гарнитур обратно, да жалко, сердце из груди рвется. Софа, трюмо до потолка…

Андрей Осис попробовал от него избавиться — обогнал и пошел рядом с Андром. Но это не помогло, Мулдынь следовал по пятам. Умолк только на время, пока поднимались по крутому откосу из Калнасмелтенской долины — у всех Мулдыней одышка. Взобравшись на холм, откуда днем хорошо видна усадебная дорога Мулдыней, он продолжал свой рассказ, торопясь поделиться всем, что могло остаться недосказанным.