Земля Жар-птицы. Краса былой России

Хотя стихотворение, напечатанное в газете накануне приема в Павловске, уже прославило Пушкина в лицее, еще более значительное для него событие произошло спустя полгода, в день переводного экзамена. Пятнадцатилетний Пушкин читал свое стихотворение «Воспоминания в Царском Селе» перед большой аудиторией, и среди других гостей в зале присутствовал знаменитый поэт екатерининского времени Гавриил Державин, одно время занимавший пост министра юстиции. Державин был в преклонном возрасте и плохо слышал, но, когда Пушкин начал декламировать, почтенный поэт вдруг выпрямился и приложил ладонь к уху. В конце чтения Державин был так растроган, что его парик съехал на сторону, а по морщинистому лицу текли слезы. «Шалун» имел колоссальный успех. Позже, в тот же вечер, Державин выделил Пушкина из всех лицеистов и назвал его своим преемником и надеждой русской поэзии.

Когда Пушкину исполнилось шестнадцать, министр просвещения заказал юному лицеисту несколько стихотворений; одно из них Александр сочинил ко дню бракосочетания великой княжны Анны Павловны, сестры Императора, с принцем Вильгельмом Оранским. Вдовствующей Императрице Марии Федоровне стихи так понравились, что она подарила юному автору золотые часы. В последний год пребывания в лицее ученикам предоставлялось больше свободы, и Пушкин, как водится, пошел чуть дальше дозволенного. Он тайком выбирался из лицея и проводил ночи напролет, пируя с гусарами, полк которых после войны с французами стоял в Царском Селе. Они пили шампанское, подогревая им свои бурные беседы о свободе и любви.

В 1817 году, когда подошло к концу время обучения в лицее, восемнадцатилетний Пушкин был уже знаменит. Маленький, подвижный, он отличался бурным темпераментом. Александр хорошо плавал, был храбрым фехтовальщиком и превосходным наездником. Он получил одну из самых незначительных государственных должностей — чиновника десятого класса в министерстве иностранных дел — и зажил веселой жизнью в Санкт-Петербурге. Ему хотелось увидеть все и познакомиться с каждым. Пушкин обожал женщин, и хотя не был красивым, сила его выразительного взгляда и блеск разговора были таковы, что светские дамы наслаждались его обществом. Мало кто мог устоять перед его обаянием. Пушкин одевался экстравагантно и блистал в гостиных. Он проводил вечера на балетных спектаклях и заводил романы с балеринами. По мере того как множились его победы, он начал вести дон-жуанский список, разделяя свои завования на платонические и любовные.

Пушкин был завсегдатаем не только светских салонов. Всю жизнь его привлекал риск и отличала тяга к азартным играм. Он кутил в дешевых ресторанах и ввязывался в ссоры. Он водил знакомства с девицами легкого поведения и был на короткой ноге с владельцами трактиров. Когда поэту исполнился двадцать один год, дружившая с ним Е. Карамзина написала: «Пушкин всякий день имеет дуэли; благодаря Бога, они не смертоносны, бойцы остаются невредимы». По существу, он очень напоминал светского молодого человека, ведущего рассеянный образ жизни, которого он позже описал в «Евгении Онегине».

Вот мой Онегин на свободе:
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил.
Что он умен и очень мил.

Взросление Пушкина пришлось на бурные десятилетия девятнадцатого века. Александр I увлек мыслящее общество новыми идеями и надеждами на свободу. В моде было масонство; повсюду возникали тайные общества. В них русские находили ту силу чувств и преданность идеалам, которых так недоставало в обыденной жизни. Там предавались мечтам и спорили о конституции. Революционные идеи витали в воздухе — только старые зануды хвалили правительство. Молодой Пушкин, которому едва исполнился двадцать один год, был литературным кумиром столицы. Его стихи о свободе ходили по рукам; острые эпиграммы на церковнослужителей и самого царя восторженно цитировали в светских салонах. Но дерзкие сочинения Пушкина вместе с дурной репутацией городского сорвиголовы вызывали раздражение властей, и они решили охладить его пыл, отправив служить далеко на юг под начало наместника Бессарабии.