Земля Жар-птицы. Краса былой России

Павел Третьяков произошел из сословия, на которое презрительно смотрели сверху вниз не только аристократы, но и либеральная и радикальная интеллигенция. Писатели того времени, включая популярного драматурга Александра Островского, едко высмеивали купцов, изображая их неотесанными грубиянами, любившими только деньги. Это не всегда соответствовало действительности. Хотя представители нового класса предпринимателей обычно не посещали университеты, они занимались с опытными домашними учителями, дававшими им прекрасное образование.

Семья Третьякова была богатой, но не владела большими капиталами, и все же Павел решил выделить значительную часть своих средств на поддержку российского искусства. С юношеских лет он мечтал собрать работы всех русских живописцев — коллекцию, которая служила бы источником вдохновения для художников настоящего и будущих поколений. Великолепное собрание петербургского Эрмитажа было составлено большей частью из работ Старых Мастеров. Третьяков же мечтал о музее, посвященном русскому искусству, о том, чего еще не существовало в мире. В 1857 году, двадцатипятилетним юношей, Павел приступил к коллекционированию. В двадцать восемь лет он составил завещание, по которому сто пятьдесят тысяч рублей, более половины бывшего у него к тому времени капитала, выделялось на основание музея русского искусства. Согласно воле Третьякова, в завещании четко оговаривалось, что управление галереей будет свободным от чиновничьей опеки. Ее правление предполагалось сформировать из лиц, выбранных исключительно за их познания в области искусства, а не по знатности происхождения или по положению в обществе. Терпеливо, шаг за шагом, Павел Третьяков собирал произведения русского искусства разных периодов — иконы, портреты кисти Левицкого, созданные в восемнадцатом веке, работы Кипренского, написанные в начале девятнадцатого. В 1869 году он заказал Передвижникам целую серию портретов русских знаменитостей, и среди них писателей Льва Толстого, Федора Достоевского и ученого Дмитрия Менделеева. В 1871 году именно Третьяков купил большую часть картин с первой выставки Передвижников. Меценат оказал этой группе художников весьма значительную поддержку; за 1870–1897 годы он потратил громадную сумму в восемьсот девяносто три тысячи рублей на покупку живописных полотен. Третьяков приглашал многих художников-передвижников провести лето в своем поместье. Его обязательность и преданность своей мечте были столь сильны, что во многих случаях живописцы предпочитали продавать ему свои работы дешевле либо даже дарить картины, гордясь тем, что они будут представлены в «национальной» галерее.

К 1872 году коллекция Павла Третьякова выросла до одной тысячи пятисот шестидесяти семи единиц. В его доме она уже не могла разместиться, и Третьяков начал строительство галереи в московско-славянском стиле. В 1874 году он стал перевозить картины в новое здание, лично наблюдая за размещением каждого холста в соответствии с хронологическим порядком и, наконец, открыл двери галереи для широкого зрителя. В последующие годы, по мере увеличения собрания, Третьяков пристраивал к галерее новые помещения. Для многих художников в этом музее отводились отдельные залы, посвященные их творчеству; когда в 1880 году Третьяков купил семьдесят восемь этюдов Верещагина, он был вынужден добавить к музею еще шесть залов.

Третьяков был скромным мягким человеком, с тонкими, точеными чертами лица и длинными нервными пальцами, человеком, придерживавшимся старомодных убеждений в религии. Он слыл славянофилом с крайне консервативными взглядами и твердыми привычками. Всю свою жизнь он ежедневно работал с девяти до двенадцати и затем снова с двух до шести часов, сидя на высоком стуле за конторкой в окружении клерков. Каждый день он проводил некоторое время в своем московском магазине, следил за его работой и давал указания служащим. Когда появлялась возможность отвлечься от дел, Павел Третьяков с удовольствием путешествовал. Он многократно бывал в Европе, посетил Швейцарию, Бельгию, Австро-Венгрию и страны Скандинавии, нередко совершая длинные прогулки пешком. Везде, где бы он ни был, Третьяков ходил в музеи, на выставки и в мастерские художников, неутомимо и подробно записывая все, что его интересовало, в свои аккуратные путевые дневники.

Третьяков обладал безупречным вкусом и был противником использования искусства в политических целях каких бы то ни было течений. К раздражению «борцов за дело», меценат хладнокровно выбирал то, что считал самым лучшим с художественной точки зрения. Сценки из окружающей жизни, говаривал он, следует изображать с чувством правды и поэзии, поэзия должна быть всюду.