Земля Жар-птицы. Краса былой России

В конце масленицы целые площади были похожи на танцевальные залы после бала, усеяны скорлупой от орехов и апельсиновыми корками. Качели разбирали, раскалывали ломами ледяные горы. Все выглядели удрученными и вялыми. Семинедельный Великий пост, предварявший Пасху, был самым важным в году и соблюдался всеми православными. В эти дни верующим не разрешалось есть мяса ни животных, ни птицы; не позволялось употреблять в пищу молоко, яйца, сливочное масло и сахар. Вместо всего этого ели грибы, капусту, растительное масло, рыбу и картошку, кофе с миндальным молоком. В восемнадцатом веке во время поста продавалось значительно больше икры, так как москвичи использовали ее вместо масла для всех соусов. Первая, четвертая и седьмая недели поста считались самыми строгими. Наиболее набожные исключали из рациона даже рыбу на первой и последней неделе, а по средам и пятницам в эти недели не ели вовсе. Большинство жителей соблюдали пост в первую и в последнюю неделю, а в остальное время — по средам и пятницам.

Когда начинался Великий пост, некоторые горожане покупали птичек, а затем выпускали их на волю в знак надежды, что Бог простит им их грехи. На семь недель общественные развлечения, балы и театральные представления запрещались или, по крайней мере, приобретали иной, более сдержанный характер. Оперы заменялись их концертным исполнением, пьесы — декламацией и живыми картинами. Состоятельные дамы снимали свои роскошные бриллианты и носили лишь жемчуг и кораллы, а в волосах несколько скромных украшений из бирюзы, напоминавших незабудки. Пение и беседы заменяли танцы; это было золотое время для музыкантов и певцов, приезжавших из Парижа и Вены. Тем, чьи именины приходились на дни поста, в некотором смысле повезло, так как к ним могли зайти все, кто хотел их поздравить и принести подарки, и такое событие нарушало однообразие жизни.

В один из дней пост, к счастью, прерывался наступлением Вербного воскресенья. На Руси это был особый праздник для детей. В деревнях крестьяне шли в лес за вербой, которую они охапками привозили в города. Ветки бывали очень большими, напоминавшими молодые деревца, а иногда — маленькими, и тогда их входило до сотни в связку. Набожный отец семейства покупал целое деревце, которое освящали в церкви, а затем ставили перед образом своего святого.

В последний четверг перед Вербным воскресеньем в городах устраивался рынок, или постная ярмарка, оживленная и бойкая выставка игрушек и цветов. На вербном рынке в Санкт-Петербурге продавались самые разнообразные ветки, которые родители покупали для своих детей, а те носили их по улицам. Не довольствуясь лишь творением природы, русские прикрепляли к голым веточкам бумажные листья и яркие большие и маленькие цветы. Одна ветка превращалась в стебелек лилии, другая — в огромный букет тюльпанов или изумительный гиацинт. На некоторых ветках висели самые разнообразные фрукты, вылепленные из воска, сидели птички и маленький восковой ангел, прикрепленный голубой ленточкой. На вербном базаре во многих лавках торговали исключительно такими восковыми ангелочками, вид и род занятий которых говорили о богатой фантазии их изготовителей: некоторые из ангелочков отдыхали на восковых облаках, другие болтали друг с другом под зелеными восковыми кустиками. Жители Востока и греки продавали восточные шербеты и сласти из Константинополя; здесь также были продавцы икон и крестов, в том числе и вылепленных из пряничного теста.

К Вербному воскресенью слуги делали игрушки, которые они дарили хозяйским детям, а повара приготавливали леденцы. Состоятельные дядюшки и крестные отцы часто посылали своим племянникам и крестникам особенные, богато украшенные ветки вербы. Ангелочек на них был из золота, листики — из серебра, а полые фрукты наполнялись ценными подарками. Наряду с ветками вербы, на разных рынках можно было купить любые живые цветы из богатейших оранжерей Санкт-Петербурга. В ларьках выставляли множество мускусных роз, фиалки, гиацинты, апельсиновые и лимонные деревья, бутоньерки с яркими цветами. Среди цветочниц стояли торговцы игрушками, предлагавшие купить крошечные домики, дворцы, мебель и маленькие церковки с куполами, звонницами и крестами; продавались здесь и миниатюрные модели экипажей всех видов, существовавших на Руси. Все в них было воспроизведено с поразительной точностью, вплоть до гвоздей. Стекольщики предлагали разнообразную крошечную посуду. Коль писал: «Из самых ничтожных материалов, кусочков дерева, льда и теста русские умельцы умудрялись что-нибудь да сделать. На Вербном базаре можно было увидеть бродивших по нему отставных солдат с самыми разнообразными маленькими механизмами, молотилками и трещотками, начинавшими греметь, когда колеса приводились в движение. Один старый моряк в отставке носил на голове целый фрегат с поднятыми парусами. Парусник был таким большим, что казалось, будто моряк уплывал вместе с ним, привязанный к нему веревкой. Еще один солдат-инвалид смастерил из дерева и соломы русский крестьянский двор со всеми его принадлежностями».