Земля Злого Духа

…Посланные в селенье казаки не то чтобы вызвали панику – не того сорта подобрался там народ! – однако смутили сердца у многих, не только у красных дев.

Назначенный за старшого отец Амвросий, отпев погибших столь страшной смертью казаков, усилил караулы и без надобности выходить в лес запретил. Темнело нынче рано, да и дни начались ненастные: с непрерывно валившим снегом, с пургою, с волчьим по ночам воем – будто по покойнику – тоскливым, страшным. Часть казаков собирались частенько в атамановой избе послушать священника да, посидев дотемна, уходили спать. Никто на острожек не нападал, никакие людоеды вокруг частокола, алчно облизываясь, не бродили. В общем, тоскливо жили. Все… окромя некоторых.

– Ну, за идола златого! – подняв чарку, негромко промолвил Карасев Дрозд. – Чтоб мы его нашли. Мы, а не другой кто-то.

Мосластое лицо его раскраснелось не столько от выпитого – что там будет, с бражицы-то? – сколько от распространяемого от открытого очага тепла, едкого дыма да дурных, упорно лезущих в голову мыслей.

Мысли сии поддерживали и другие участники скромной попойки – здоровяк и палач Лютень Кабаков и белобрысый татарин Исфак Шафиров, несмотря на запреты своей веры употреблявший бражку с напором и удовольствием, ничуть не меньшим, нежели у его православных собутыльников.

Так само собой получилось, что располагавшаяся на окраине селенья землянка их ныне оказалась в полном распоряжении трех дружков, все остальные жильцы – казаки младые – либо ушли с атаманом на поиски пропавших, либо сами пропали, сгинули.

– Помянем бедолаг. – Дрозд маханул сразу целый туес, что вызвало явное неудовольствие среди его сотоварищей.

– Э, ты что так хлебаешь-то?! – сжав огромные кулаки, грозно набычился Лютень.

Шафиров же Исфак поиграл желваками и сунул руку под стол… к ножу засапожному – чтоб доставать удобней.

Видя такое дело, Карасев замахал руками:

– Да ну вас, робяты, да ну. Случайно вышло. Боле не буду, ага.

– Не будет он, – зло ухмыльнулся татарин. – Браги-то мало осталось. Да и ягод засушили мало – до весны не хватит на бражку-от. Что делать-то будем – сопли жевать?

– У девок все ягоды. – Дрозд плотоядно втянул носом воздух и тут же закашлялся, изрядно глотнув дым. Выругался:

– Тьфу ты, черт! И когда только отсель выберемся?

– Эх, на Москву бы… – погладив плешь, поддержал его Лютень. – В усадебку, с девками, хы.

– Девки – это не худо, – Шафиров согласно кивнул и скривился, будто у него вдруг внезапно заныл зуб. – И у нас, чай, есть девки-то. Девственницы! Одна другой краше.

– Ну, положим, девственны-то сейчас и не все, – глумливо ухмыльнулся Дрозд. – Вон Авраама рыжая с Кольшей кормщиком скурвилась, да и иные тож…

– Плохо, что не с нами. – Исфак скривился, побарабанил пальцами по низенькой лавке, скорее даже – просто нешироким нарам. – И плохо, что бражка кончается. Где новую будем брать?

– Так у девок ягод спросить можно…

– Ягод, – передразнил Карасева Лютень. – Спросить… А я бы, братва, так просто взял! И ягоды, и самих девок… ужо пошшупал бы за титьки, ага!

– Нельзя. – Дрозд с видимым сожалением скривил мосластое, будто у некормленой лошади морда, лицо. – Атаман строгий приказ дал.

– Дать-то дал, – зачем-то оглянувшись по сторонам, понизил голос татарин. – Так ведь и мы не дураки, ага! Я слыхал, девки завтра в лес собираются – тут, недалече, к роще, рябины нарвать. У Амвросия вчера отпрашивались – я слыхал.

– Ну?! – Дрозд с Лютенем заинтересованно переглянулись. – И собирались, и что с того?

– Ох, лю-уди, – Шафиров покачал головой, плоское лицо его искривила жестокая усмешка. – Так нам ведь завтра не в караул, не нести сторожу. Вот и полакомились бы – и рябиной… и девками. Они ведь не все пойдут – трое только. Как раз на нас троих. А девки красивые, ядреные, сами видели – кровь с молоком, якши!

Прищелкнув языком, татарин долил остатки браги и, подмигнув собутыльникам, спросил:

– Разве справедливо, когда у одних – красные девы, а у других – ничего?

– Знамо, несправедливо, – согласно протянул Дрозд. – Да ведь боязно: узнают – казнят! Девки-то молчать не будут.

– А мы сделаем так, чтоб замолчали. Навсегда, – тихо промолвил Шафиров. – Потом все на людоедов свалим – мол, они.

– Не поверят!

– Поверят! Почему нет? Людоеды казакам головы оттяпали… и мы девкам оттяпаем. После того, как…

– Верно! – Лютень Кабаков охотно подхватил идею. – Хорошо придумал, Исфак!

– Хорошо, да не очень. – Опасливо ежась, Карасев допил брагу. – А вдруг да увидит кто?

– Не увидит, – ухмыльнулся белобрысый. – Я продумал все. Завтра мы совсем в другое место отпросимся, пойдем в березняк, бересты на туеса нарвать. Пройдем, чтоб все видели… а уж оттуда, тихонечко – к рябинам да к девкам… Все хорошо сладим, ага! Только потом надо… ну, чтоб кровищи поболе было. Как там у людоедов!..

– Славно! – Лютень азартно потер руки. – Ну и славно же! Ужо душеньку-то потешу, ух!