Землячки 3. Интерес (СИ)

Из всех лиц выделилось одно. Сначала она заметила его явное любопытство, когда бросала камни из земли к забору -- чуть не попала в него, он, навалившись руками на острые тычинки, стоял и смотрел, что она делает. Долго, без вопросов. Ей тогда было не до него, она о своём огороде думала. Захотелось бросить так, чтобы попасть в него, но сдержалась, положение не позволяет -- она ведь теперь как-никак начальник планового отдела, второе лицо после директора. Во время субботника он ничем не выделялся из других, если не считать его внешности. Один раз они долго беседовали с директором в кабинете, закрыв двери, что было редкостью. Ещё раз из окна кухни она заметила, как он от котельной идёт мимо позади огородов. Куда? Она даже позднее решила сама проверить его путь -- нахоженная тропа вела в лес далеко за последний коттедж лесничего.

- Галина Ивановна, а кочегар с красной бородой что за тип?

- Это самый древний житель нашего посёлка, - засмеялась она.

- Он ко мне в огород заглядывал.

- Он безобидный. Сам по себе живёт. Не бойся, не обидит, у него с детства половых огранов нет.

- А как же он...?

- Не знаю. Это Борис Иванович сказал. Не надо никому об этом говорить. Живёт себе и пусть живёт. Когда ещё планировали здесь леспромхоз открывать лет пять назад, он здесь в землянке жил, бичевал одним словом. Охотник. А потом всю местность нашему показывал. Борис Иванович и дал ему и работу, и жильё, он за котельной живёт, и гараж ему на берегу поставил самый лучший, и лодку с мотором привёз. Документов-то у него никаких. Откуда родом, сам не знает. У нас тут ещё есть такие, никому директор не может отказать. Да и работы хватает всем.

- А почему документы человеку не сделать?

- Кому они тут нужны-то? Все своих в лицо знают, плохого или чужого насквозь видят.

- А Борис Иванович на охоту ходит? Или на рыбалку?

- Сейчас с этой работой не до охоты и рыбалки, а раньше бывало.

- А я, Галина Ивановна, хочу хоть один разок на охоту сходить, и пострелять хочу, и зверей повидать хочу. Хоть бы с белкой встретиться!

- Этого добра полно. У нас же до марта месяца, сказали, плана не будет, всего за зиму насмотришься, и зверей, и рыбы, и в тайгу тебя сводим.

- Правда?

- Надо только договориться с кем-нибудь. Ладно, я подумаю.

- Спасибо, Галина Ивановна, а то скучно ведь, а тайга рядом. Галина Ивановна, я тоже уже месяц без прописки живу.

- Сюда уже переезжает с Ясенёвого комендант, он же и парторг, у него все печати есть, будем всех прописывать. Рядом с завхозом в коттедже будет, с одной стороны жить, с другой -- работать.

- Галина Ивановна, вам не кажется, что нам надо на все служебные здания вывески сделать, и названия улиц с номерами домов обозначить, соднова бы таблички нам на кабинеты сделать, людей-то много новых понаедет, а то можно вскоре и запутаться будет. Да и приличней посёлок бы выглядел.

- Как-то я это упустила из виду. Ты права. Поможешь мне всё это перечислить, чтобы я чего не забыла?

- Конечно, сегодня же начну писать список, а потом уж дополните.

- А куда-то ведь ещё заказать надо будет.

- На Верхнем Перевале не делают?

- Нет, там всё вразнобой, каждый сам себе рисует, кто на деревяшках, кто на ржавых железках. Нам бы надо что-то красивое, однотипное, и вечное сделать.

- Мы, самое главное, должны список приготовить, размеры указать. Если не к спеху, то я попробую или в Уссурийске, или во Владивостоке договориться, может получится за зиму.

х х х

Каким он будет, новый день? Предскажет ли судьбу мою?

Что принесёт он, свет иль тень? -- Лежу и думаю.

Что-то сердце по утру так взволнованно...

И в жилище по стенам будто новое что...

И с постели вдруг меня приподняло что...

Отворила с окон шторы -- Снег! Свежо! Чисто!

Вон из хаты устремилась по своим я по приметам,

шаль накинув лишь на плечи, к снегу белу за советом.

Вихрь обнял, как дочь, лаская. Кругом замолкло. Ветер стих.

Одним чувством лишь ступая, на снегу черчу я стих:

"Сердцу жарко от огня -- любовь забыла про меня!

Посоветуй, как мне быть, разлюбить или убить?

И порождать таких не стоит, и убивать -- руки марать..."

И, ойкнув от сердечной боли, не смогла я продолжать.

Стою босая, словно летом, щёки красны от стыда,

что перед этим Белым Светом я так бессильна и мала.

И враз, как не было не только слов -- всего.

Замела хвостом пороша все до слова одного

и снежком присыпала. Можно только разобрать

с трудом два слова лишь . . . . . . . любить . . . . . .

И . . . . ждать . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ах, сердце, как тебя пытают!

Выдержишь ли? Долго или нет?!

Пора бы голове хозяйской тебя и пожалеть.