Земляки.коп

— Отлично! Строимся. Напоминаю, интервал одна секунда, Миха и Леха — травматы на боевой взвод! Вадим, кидай трос! Все, пошли!

Серая ворона плавно спикировала на ветку, сложила крылья и огляделась. Низкие серые тучи, подобно грозным бомбардировщикам готовы были в любой момент обрушить из своих бомболюков тонны снега на мартовский лес, но видно не найдя внизу подходящей и достойной внимания цели, презрительно уносились дальше на запад, подгоняемые потоками весеннего ветра. Ничем не нарушаемая тишина да благолепие раскинулись по лесу. Стройные зеленые ели своими макушками едва не задевая злые тучи, этакими великанами-хранителями лесного порядка гордо возвышались над остальным подлеском, в котором в основном преобладали малина и орешник, с редкими вкраплениями белых березок. Занесенная снегом дорога, давно не видевшая гужевого транспорта и отвыкшая от скрипа тележных колес, плавно виляла между деревьев, по большой дуге огибая заметенное болото, о присутствии которого зоркий глаз наблюдателя мог догадаться лишь по более редкой растительности и большему количеству больных и засохших деревьев. Сейчас болото скрывалось под толстыми сугробами, но в силу своей невидимости не становилось менее опасным. Люди старались не соваться в него без особой нужды, лишь крайне редко находились отчаянные головы, которые на свой страх и риск лезли в самое сердце бездонных топей, привлеченные богатыми россыпями черники и клюквы. В мирное время таких бесстрашных были единицы, а с приходом в эти края войны болото обезлюдело окончательно. Ворона огляделась по сторонам и прислушалась. Оглушительная лесная тишина изредка прерывалась звонкой барабанной дробью дятла, который в поисках пропитания перелетал с одного мертвого дерева на другое, кое где пробуя их своим острым клювом, да где то далеко грохотала артиллерия, закидывая по одной ей известным координатам смертоносный металл, равнодушный ко всему живому и имеющий только одну цель — окончить свою жизнь, измеряемую секундами полета, разорвав в клочья, превратив в тлен и пепел все то живое, которому не повезет встретиться с ним в точке рокового рандеву.

Ворона, совсем было успокоившись, перелетела на ветку ниже, зацепившись взглядом за что то блестящее в снегу. Покрутив головой и расправив крылья, она сорвалась с ветки и спикировала вниз, к заинтересовавшему ее предмету, как вдруг в последний момент изменила траекторию и, хрипло каркнув, быстро набирая высоту и увеличивая скорость, унеслась в лес, ловко лавируя между деревьями.

То, что внесло корректировку в вороньи планы, являлось двумя людьми в форме Красной Армии, которые затаились под низкими присыпанными снегом еловыми ветками.

Рядовой Бондарь, проводив взглядом вороньи кульбиты, тихо произнес, обращаясь к своему напарнику на данный момент, бойцу Горелову:

— Ну что, Игорь, как ты думаешь — куда Димка мог деться?

— Ох, Юрок, даже и в голову ничего не приходит. Следов нет, шума потасовки с кем-либо и стрельбы мы тоже не слышали. Как будто и взаправду на небеса вознесся.

— Ты что, серьезно веришь в эту ахинею? А вроде партийный!

— Не вроде, а с сорокового года в партии состою!

— Игорек, если что, меня тоже кандидатом в партию сержант представлял, пару месяцев назад, как отличника строевой подготовки!

— Комсомолец?

— Конечно! В ячейке нашей состоял! Предан делу Марксизма-Ленинизма!

— Хоть ты и кандидат, а все равно дурак- дураком!

— Чегой-то? Че-ты сразу ругаешься-то?

— Тогой-то! — передразнил молодую поросль поживший Горелов. — Ты хоть и кандидат в партию и сам сержант за тебя поручился, а все равно: дурак дураком!

— Товарищ Горелов! Охолони! Не посмотрю, что ты наш- советский! Речи баешь, аки шпион германский!

— Тпру-у! Остынь, отрок!

— Че ты?

— Да нихрена, и лука мешок! — тронул притороченный к солдатскому ремню трофейный клинок боец Горелов.

— Ты ножик то не лапай, дядька Игорь! А то…

— А то что?

— А вот и узнаешь!

— Ах ты ж щенок! — взревел боец Горелов, бросаясь на Юрка. — Да я тебя сейчас!