ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

Но не тут-то было. В комнате на стуле сидела мертвая проститутка и, устремив на него неживые очи, лениво мастурбировала разбитой бутылкой. Ничего более богопротивного ни отцу Агафонию, ни лейтенанту Горелову видеть не доводилось и они завопили, садясь в лужу собственного приготовления.

Утробный вопль звучал с недолгими перерывами до тех самых пор, пока около церквушки не притормозила машина с санитарами страны 03.

***

В тот момент, когда незнакомый Рынде покойник зашевелился в гробу, Василий перестал терзаться относительно своего в высшей степени глупого поведения в доме Саньковских. Зрелище, которое, мягко говоря, ошарашивало, тут же ввергло его в состояние, близкое к гениальности. В его голове моментально сложилась схема перехода в иные, в лучшем смысле этого слова, миры и он исчез с тихим хлопком. На фоне музея восковых фигур, в который превратились кладбище, его пропажа осталась незамеченной, тем более, что находился Василий позади всех, не рискнув последовать за соседями.

Не успел Рында оценить оригинальный способ исчезновения из квартир ревнивых мужей, как параллельный мир встретил его проливным дождем и похоронной процессией, по степени остолбенения не уступающей той, которую покинул. В небе точно так же висел покойник с жезлом, но разница сразу бросалась в глаза – жезл был в красную с черным полоску, а сам труп – негром...

Понимание того факта, что он выбрал не то место и не то время, чтобы стартовать в неизведанное, снова зажгло в мозгу схему и Рында метнулся в другую реальность, где тут же был сбит с ног обезумевшим попом. Удар головой о могильную плиту помешал снова покинуть юдоль печали, где на примере священнослужителя доказывалась теорема, что скорбные главой более угодны Всевышнему, нежели нормальные смертные. Сквозь полуприкрытые веки Василий смотрел на разбегающихся стариков и старушек, которые кричали, хрипели, наталкивались друг на друга, но упрямо стремились покинуть место, которое пусто не бывает.

– Вставай! – Уцли-Хруцли протянул ему руку и помог подняться.

Рында буркнул благодарно и с опаской огляделся. Больше всего беспокоило то, что он вполне мог промахнуться и оказаться не в своей действительности. Перед ним стояла извечная проблема путешественника по чужим мирам – как узнать, что ты не в своей тарелке? Как известно, интуиция в таких случаях плохой, но все же помощник. И именно она забормотала, что теперь ему век родины не видать. Верить не хотелось, но этому способствовало как злобное выражение лица Самохина, с которым тот смотрел на церковь, так и местный Семен – кретин, размахивающий под дождем руками и орущий в небеса: «Дура, я же тебя люблю, а ты? Что ты делаешь?!»

Василий вздохнул, с трудом подавил в себе желание уронить голову на плечо Уцли-Хруцли и заплакать. Вместо этого он сказал:

– Не знаю как вам, а мне жутко хочется домой...

– А мне не терпится набить святую морду, – процедил Самохин сквозь зубы. – Этого так оставлять нельзя!

– Да ладно тебе, – примирительно произнес вождь. – Горелову сегодня и так досталось по первое число. Вряд ли еще когда-нибудь он позволит себе подобную шутку. Забирай Сеньку и поехали!

– Может, конечно, ты и прав, – Димка хлопнул в ладоши. – Семен, иди сюда!

– Без жены я отсюда не уйду! – отозвался Саньковский и снова обратился к облакам. – Я не хочу жить без тебя!

– Очередной тяжелый случай, – констатировал Самохин и повернулся к Уцли-Хруцли. – Придумай что-нибудь.

Тот пожал плечами и буркнул:

– Разве что сымитировать самоубийство, а?

– Думаешь, что она настолько любит свое тело? – скептически воспринял идею Димка.

– А насколько ты любишь свое? – ответил вопросом на вопрос Уцли-Хруцли. – То-то же! Поверь мне, как космополиту от бренных оболочек, что любое биологически развитое разумное существо ценит свое тело достаточно высоко. Василий, скажи!

Рында, даже не старавшийся прислушиваться к разговору, послушно кивнул. В данный момент его более интересовала, если так можно выразиться, судьба покойника, который в комплекте с бесчувственной вдовой размокал в гробу, не делая никаких попыток оттуда выбраться. Местных гробокопателей давно простыл след и лишь брошенные лопаты напоминали, что они, в отличие от многочисленных легенд, оказались людьми не самого храброго десятка.

 – Ладно, – сказал Самохин и направился к выходу из кладбища.

– Ты куда? – удивился Уцли-Хруцли.

– За веревкой для твоей симпатичной шейки. Или, может быть, ты хочешь броситься под колеса моего автомобиля?

– Пожалуй, нет...

Рында сдвинулся с места и пошел к гробу, медленно набирая скорость.

– А ты куда?! – Уцли-Хруцли ухватил его за рукав рубашки.

– Негоже его так оставлять, – кивнул на могилу Василий. – Или у вас это в порядке вещей?

– Да, Инакомыслящий, ты прав – Михалыч такого не заслужил...

Ответ одновременно как внушал подозрения, что эта реальность не так уж далека от привычной действительности, так и размывал почву для них. Рында мысленно перевел дух и постарался сосредоточиться на простых задачах.