ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

– Как тебе это удалось?! – Тохиониус не на шутку разволновался. Он уже много думал о том, почему его тело вышло из-под контроля и не находил этому научного объяснения. Присущий его народу механизм самозащиты предусматривал лишь кратковременный контроль над телом врага. Одновременно «я» контролировало и собственное тело, а когда чужое сознание меркло в результате разбалансировки обороняющимся последовательности электрических импульсов, которые, собственно, и есть сознание белкового организма, оно спокойно возвращалось в свое тело. В данном случае произошло нечто другое. – Расскажи, как это произошло?

– Понятия не имею. Он попытался приставить к моей, то есть, твоей голове оружие...

– Он тебя напугал! То же самое произошло и в нашем случае, – укоризненно, как показалось Семену, сказал пришелец и принялся размышлять дальше, сопоставляя новые факты. Значит, способность проникать в чужое сознание – дар не его, Тохиониуса, сознания, а каждого организма, организованного в достаточной степени высоко. И хищники родной планеты, и животное, в котором находится теперь, к этому явно не расположены. Доказательством этой гипотезы служил мозг аборигена, с которым он немного поработал. В случае с животным было только одно отличие, а именно то, что ему не удалось удержаться в теле аборигена. Впрочем, как и тому самому при столкновении с ним. – Как же нам теперь вернуться в свои тела?

– Знал бы, так не спрашивал...

– Понимаешь, все, что произошло, считалось нашей наукой невозможным...

– Нашей до сих пор считается.

– Есть одна неувязка. Я не смогу вырваться из тела этого животного… – Тохиониус принялся знакомить Семена с основными выводами размышлений.

Тот некоторое время с интересом слушал разглагольствования козла, но не понимал, какой от них может быть практический толк. Его сознание, не его сознание – все это ему вскоре надоело и Семен, возможно, потому, что сейчас был милиционером, порядком отупел от всей этой зауми. Результат происшествия был перед ним налицо. И какое лицо! Разбитый лоб, впавшие небритые щеки, ввалившиеся глаза. А тело, а руки!..

– Давай перейдем к делу, – перебил он инопланетянина. – Есть такое мнение, что если ты попал в козла, то можешь оттуда и выбраться, что бы там ни говорил!

– Но как?!

– Включим эти твои защитные механизмы. У нас есть два тела, которые ими обладают, так? Включаются они, как я понял, если кого-нибудь из них напугать, верно?

– Да, ты прав, – Тохиониус поневоле удивился цепкости ума аборигена. Не такие уж они примитивные, но об этом и многом другом у него еще будет время поразмышлять. Если повезет...

– Тогда приступим, – тут внимание Саньковского было отвлечено козлом в его теле. Тот выходил из нокаута, а это было нежелательно, так как снова мог начать бросаться на окружающих. Все должно было идти по плану, где его телу отводилась другая роль.

Чувствуя себя приблизительно Иоанном Грозным в момент его последней встречи с сыном, он вынул пистолет из кобуры и направился к козлу. Нет, Семен не собирался пристреливать загнанного козла. Стрелять в свое собственное тело в данной ситуации было гораздо хуже самоубийства. Тихонько подкравшись сзади, Саньковский вздохнул в том смысле, что, мол, вот так и становятся мазохистами, и опустил рукоятку пистолета на и без того изувеченную голову. Тело беззвучно рухнуло.

Горелов, наблюдавший за этим телесным истязанием, понял происшедшее по-своему и отпрыгнул подальше от беды. Однако не тут-то было. Терпение дурака в его теле явно истощилось. Это участковый с ужасом понял, когда тот снял пистолет с предохранителя и направился к нему, прицеливаясь.

Звонко грохнул выстрел.

Вопреки ожиданиям Семена, который решил план воплотить в жизнь немедленно, Горелов-осьминог, как ошпаренный, бросился к воде. Слишком пугливая натура блюстителя закона не дала разойтись инстинктам, хотя, вполне возможно, что они вообразили, будто в воде спастись проще.

Саньковский прыгнул наперерез. Щупальце мелькнуло перед самыми глазами и хлестнуло по лицу. Черные змеи спиралей увлекли за собой в бездонную пропасть...

С каждым перевоплощением период беспамятства становился все короче и короче. Привыкнуть можно ко всему, и Семен очнулся через несколько минут. Открыв глаз, он огляделся. Масштаб окружающего изменился. Все было большим и снова непривычным. Хмыкнув, он уверенно пошевелил щупальцами, и в тот же момент тень закрыла солнце и нечто огромное, бесформенное начало падать на него, когда подкравшийся пришелец выпустил из пасти человеческое тело с козлом внутри.

И снова тьма.

Тело ломило от тупой боли. Ныла каждая мышца, и слегка поташнивало. Саньковский открыл глаза и даже не смог обрадоваться, увидев себя так, как это положено от рождения.