Земляне против политики (СИ)

— Судя по немецкому облику и направлению, в котором мы в первую очередь услышали фальшивый треск, к нам пожаловали гости с 9, Карлтон-Хаус-Террас [10].

— Я вижу здесь две странности, — продолжил лорд Солсбери. — Во-первых, немцам не свойственна эксцентричность. Тем не менее этот германский посол в Лондоне со своим, если я правильно помню, атташе, преодолели путь от Карлтон-Хаус-Террас до Даунинг-стрит экстравагантным способом. Хорошо, они знают, что мы никогда не видели автомобили, и решили нас обмануть. Во-вторых, они нарушают дипломатический этикет. Где фраки, где цилиндры? И разве им не следовало отправиться к Её Величеству, а не к нам?

Посол Германии в Лондоне, по некоторой причине выглядящий не иначе, как представитель грубой, крикливой немецкой военщины, и представитель низшего дипломатического ранга вошли в комнату Кабинета. Флаг был свёрнут и приставлен к стене, дабы не привлекать излишнее внимание своим видом. Второй немец держал пакет с невыясненным содержимым. Если двое бошей ранее совершали дипломатические визиты, то дипломатические визиты совершались к королеве, и потому нынешнее событие позволяло предположить, что они решили миновать визит к Её Величеству.

Мы сказали, что посол выглядел «как представитель грубой, крикливой немецкой военщины», и этими словами всеобъемлюще описали то обстоятельство, что посол в последнее время надевает на себя прусскую каску, мундир и часть кавалерийской формы, популяризованную маршалом Галифе.

Главный из присутствующих здесь немцев обратился к премьер-министру, во время бесцеремонного разговора ведя себя ещё хуже: глядя в глаза. Его усы как у Пыхтящего Вилли и одновременно вощённые как усы-hollanders торчали в сторону ушей, и весь облик его вызывающе выглядел в сравнении со строгим видом оппонентов.

— Безвозвратно прошли времена, когда немец одному уступал землю, другому лес, третьему море, себе оставляя небо! Мы от имени Его Величества императора Германии требуем места под солнцем!

— Кто вам мешает, господа?

— Вы, вы мешаете! Мы требуем себе места под солнцем и место, которое вы собираетесь колонизировать! Землю!

— Вы говорите это серьёзно? Совершенно точно, ведь у немцев нет чувства юмора.

— Неважно! Дайте нам территорию соседней планеты, и война между нашими державами будет предотвращена! Говорят, на их территории есть особо кровавые режимы!

— Откуда вам известно?

— Так пишут в газете Kreuzzeitung.

— Позвольте, вы имеете в виду всю территорию?

— Конечно, нет. Вам одно, нам другое.

Немец извлёк из рукава химический карандаш. Смочив грифель, он смело направился к карте Геи. Одним росчерком чужой руки полушарие, отданное Гарнету Уолсли, было на словах передано кайзеру. Обратная сторона Селены со всеми её каналами также не была обойдена вниманием. Её нейтралитет был серьёзно поколеблен немецкой рукой.

— Позвольте один вопрос, — приподнимая голову, обратился к нему Чемберлен.

— Слушаю.

— Чтобы мы могли общаться друг с другом как джентльмены и в меньшей степени нарушать этикет, вам следовало бы представиться.

— Чёрт бы побрал ваши условности! — рассердился немец.

— Разве вы не военный?

— Я немецкий посол в Лондоне! А рядом со мной наш атташе!

— А что считает по этому поводу британский посол в Германии? Сэр Марк Ласеллес?

— Думаете, он не знает, что я посол?

— Тогда не сделаете ли вы одолжение, одевшись так, как приличествует послу?

Атташе раскрыл пакет и извлёк из него требуемые предметы. Посол снял мундир и каску, позволив себе вручить их мистеру Чемберлену, и, оставив сорочку с белым галстуком и пикейным жилетом (на несколько секунд дав возможность созерцать поверх надетые подтяжки), надел взятые у атташе фрак и цилиндр. Сорочка и пикейный жилет уже были заблаговременно надеты, и теперь только изобретение Галифе нарушало облик немца, мешая признать его выглядящим подобающе для посла.

— Меня зовут граф фон Меркель! Я разъезжаю на автомобиле, когда он у меня есть! А в Лондоне его у меня нет, и никогда в вашей стране автомобилей не будет!

— Вы имеете в виду то мероприятие, которое, как нам приходилось слышать, проходило в прошлом году? Но ведь победил маркиз де Дион, а вовсе не вы, фраер.

— Я фрайхерр, а не фраер! И не фрайхерр, а граф! Вы говорите о гонках? Как ни печально это звучит, вы правы, господин министр! Тем не менее, я участвовал в тех гонках, и об этом вам необходимо знать! Знаете, почему в Лондоне у меня нет автомобиля? Я экономлю на бензине. Для меня самое важное — нефть. Если мы и нападём на другую планету, то лишь ради нефти. Отныне это будет двигатель политики. А если режимы их планеты действительно окажутся кровавыми... Многое возможно!

— Скажите, граф, это вы только что испортили карту? — осторожно спросил лорд Солсбери.

— Разве вы не видите, что я сделал эту надпись на стекле, а не на карте?

— Видим, ваше сиятельство. Но кто позволил вам так обращаться с нашими планами?