Землянин. Том 2

Так что с десяток следующих дисков, влетев в него, с той же скоростью полетели обратно. Забавно, что в них были какие-то примитивные механизмы наведения на цель, но, видимо, не было определителя «свой-чужой», так что все они неожиданно для меня нашли своих жертв среди тех, кто их выпустил.

– Так, надоело мне это, – сказал я, сформировал скрученное плетение из будущих силовых линий и бросил его за угол.

Раскрутилось плетение среди толпы уже всех вылезших в коридор чужих. Как ежик иголки, раскинуло оно нити во все стороны, которые после этого овеществились, вплавившись концами в стены. На примерно таких же струнах я, как паук, летал между зданиями на Лунгрии. Вплавились они и в тела, которые быстро стали по-настоящему «телами»: любая попытка движения вела к тому, что нити микронной толщины просто разрезали их. Правда, они еще и вибрировали, чтобы, не дай бог, молекулы не слиплись обратно, а то при подобных разрезах такое вполне возможно.

– Так, вроде все, – сказал я, глядя на нарезанные куски мяса с частями скафандров. – Людей вроде бы тут больше нет и не предвидится. Так что оставим ежика. Но на всякий случай, если вдруг заблудший землянин тут пройдет… – И я повесил в воздухе по бокам от ловушки голограммы-таблички с надписью: «Осторожно! Мины».

Чужаки, возможно, не поймут, а свои, вероятно, не пострадают.

Оглядевшись, я шагнул в телепорт и оказался рядом со Светланой. Постоял немного, повздыхал. Потом перекрыл дальние проходы такими же ежиками и опустился на колени перед белесым коконом. Недовольно покосился на Гошу. Тот как-то почувствовал мой взгляд и отошел в сторону.

– Это твоя племянница? – спросил Умник.

– Да.

– Даже не знаю, что и сказать, Ник.

– Просто помолчи, ладно? Посмотри пока за обстановкой, а то я, чувствую, сейчас отключусь от реальности.

Умник соскользнул с моей руки, но до пола не долетел, превратившись в мальчишку.

– А это кто? – вдруг раздался голос позабытого Гавроша.

– Знакомься, это Умник, – представил я друга. – Великий маг и волшебник и в чем-то твой дальний родственник. А это Гаврош – интеллект корабля.

Умник поклонился и приподнял воображаемую шляпу. Мне показалось, что он прошептал что-то вроде «коллега».

– Родственник?!

– Так, идите отсюда, – проворчал я. – Не мешайте. Поговорите в другой комнате.

– Все-все. Не мешаю. Пойдем, Гоша! – Умник схватил РОКОМа за шкирку и потащил за собой.

Тот попытался поупираться (вообще удивительно, как Умника не принял за врага!), но сразу же перестал после моих слов:

– Гоша, слушайся Умника, как меня! Мне действительно не нужно мешать!

Я повернулся к кокону и стал его рассматривать. И не только его.

Генерал Орлов

Генерал сидел, стиснув зубы, и радовался, что жены нет дома, что Николай вернулся в ее отсутствие, что некому задавать ему вопросы о его состоянии, потому что он бы просто не смог разжать зубы, чтобы адекватно общаться.

Гоша после попадания на «Луч» легко вошел в локальную сеть, а уже через нее связался с домашним СУНИКом Орловых. Поэтому все, что происходило на корабле, по крайней мере от лица РОКОМа, генерал получал, так сказать, из первых рук. То ли его уже включили в оперативную группу, то ли его доступа хватило, но информация шла, что называется, без купюр.

Что собирается делать Николай, Орлов не знал. Да и что можно сделать, если тело человека разорвано пополам? Корабельный искин не стал скрывать данные и почему-то легко дал Гоше доступ к реанимационному комплексу. Впрочем, тому это надо было, только чтобы удостовериться в корректности сведений. По сути, дочка была мертва. Организм еще кое-как функционировал, поддерживаемый реанкомплексом, мозг снабжался кислородом, наниты следили за тем, чтобы сосуды не закупоривались, а нужные микроэлементы и прочие вещества доставлялись по назначению, но все равно… Чтобы сшить разорванное тело – до такого медицина еще не дошла. Хотя, может, и умеют. Генерал лишь поверхностно знал ситуацию, но что-то не слышал о подобном. Да и БУНИК корабля вполне определенно высказывался, транслируя разные показатели, в том числе и вероятность того, что дочка будет жива в ближайшее время. Пять процентов, что проживет сутки, – это много или мало? Даже если бы сейчас просто вернули тело целым, вероятность того, что смогли бы запустить мозг, уже процентов пятьдесят. А если учесть повреждение работы мозга? Что лучше – быть растением оставшуюся жизнь, но живым, или умереть?

Вот и сидел генерал, сжимая кулаки и надеясь, что у Николая что-то выйдет. Ту историю с сыном министра иностранных дел он помнил.

Ник

Я сформировал силовой стул рядом с телом Светланы и с удобством устроился на нем. Да-да! Проблему нахрапом не решить, а напрягать свое тело неудобной позой, когда понадобится все внимание для других насущных дел, просто нерационально. Тем более что кое-какие положения энергетически полезнее. Да и контроль над своими эмоциями вроде бы восстановил.

Так, что мы имеем?