Землянка в межмировой Академии (СИ)

Пока я проводила все эти манипуляции, оказывается, мы уже дошли до тоннеля, который мы сперва приняли за пещеру, и у меня больше не было возможности идти рядом с Кирисом. Парни ушли вперед, а я отстала, чтобы им не мешать. Это был самый сложный участок дороги, но и он закончился. Мне помогал Мати, заботливо поддерживал и не давал свалиться в воду. Это приключение стало переломных для нас троих. Я осознала, что неравнодушна к Кирису. Мати открыто проявил свою симпатию ко мне, а Кирис… А Кирис только бы остался жив, и я уже тогда выскажу ему все, что о нем думаю.

Тоннель закончился, и мы вышли к гравиплатформе, которая так и висела в воздухе у входа в пещеру. Я подскочила к хармиту, но он был без сознания. Парни погрузили его на платформу, и мы все забрались следом. Я сидела рядом с мужчиной, держала его за руку и плакала. В какой-то момент поняла, что действие яда уже не ощущаю. Парни косились на меня, а я лишь шептала: “не умирай!” и размазывала слезы по щекам.

Глава 11

Дальше все как в тумане. Сколько заняло времени наше путешествие к лагерю, не знаю. Но вот уже Кириса сгрузили с платформы, и роботы грузят его в капсулу. Я стою у платформы, не понимая, что делать и как быть. Я бы хотела быть сейчас с ним рядом, но понимаю, что не имею права. Кто я ему? Так, сбоку припеку. Не родственница, не любовница, не жена. На Земле есть правило, что знать о том, что происходит с пациентом, могут только родственники или близкие люди. А я-то ему по факту никто. И от осознания этого становится кто-то больно и обидно.

– Идем? – оказывается, Мати все это время был рядом и даже ободряюще придерживал меня за плечи. Только я так ушла в свои чувства и переживания, что даже не заметила этого. – С ним все будет в порядке, – попытался меня успокоить парень.

– Курсант Майорова? – вдруг рядом с нами как из-под земли вырос хармит.

– Да, – я растерянно посмотрела на него.

– Идите за мной, – скомандовал офицер. Судя по нашивкам, он был адъютантом кого-то из высших чинов планеты Хармо.

– Постойте! Но мы только что с задания, дайте ей хоть в себя прийти, – попытался вмешаться Мати, но хармит лишь окинул его презрительным взглядом и отвернулся.

– Мати, не надо, – я видела, что парень готов защищать меня, даже если придется драться. – Жди меня в моей комнате.

– Хорошо, – нехотя согласился Мати и отступил.

Я поспешила догнать незнакомого мне хармита. Он шел с полной уверенностью, что я последую за ним, и это немного раздражало. Кем он себя возомнил? Но ответ пришел откуда я и не ждала. Мы прошли в административное здание. Мужчина завел меня в темную комнату и поставил перед стойкой, очень похожей на студенческую кафедру. Сам же он отошел в тень, а на меня обрушилось столько света, что я зажмурилась и заслонила лицо сгибом руки. Сразу вспомнились фильмы, где подозреваемым в преступлении светили лампой в глаза, чтобы они не могли соврать. А может, чтобы допрашиваемые оставались в тени, и преступник не мог разглядеть того, кто задает неудобные вопросы.

Придя в себя и привыкнув к слишком яркому свету, я огляделась. Напротив меня за столом сидели несколько гуманоидов. И если я правильно поняла, это были руководители нашей практики-экспедиции. Но вот позади них полукругом были голограммы тех, кто еще присутствовал на допросе, но находился у себя в кабинете. Здесь были и руководитель академии, и высшие чины космического сообщества. У меня все похолодело внутри. Я, конечно, могу ошибаться, но если я правильно понимаю все, что происходит, то это допрос. И если я сейчас еще и выступаю в качестве свидетеля, то это временно. Как бы меня под трибунал не отдали, или как у них тут правильно называется судебное разбирательство над военными. И хоть я и не полноценный военный, а всего лишь курсант, но думаю, и на этот случай у них все продумано.

– Можем приступать, – раздался голос руководителя нашей практики.

– Курсант Майорова, что вы можете рассказать о происшествии? – начал допрос хармит. Я посмотрела ему в глаза и поняла, что поддержки мне ждать неоткуда. Сухо и по существу я начала пересказывать все, что произошло. Кто-то из присутствующих делал пометки, мужчины с голограмм слушали, так как, скорее всего, велась запись моего доклада.

– Из доклада других членов группы известно, что вы надрезали руку и заставили уважаемого хармита выпить вашу кровь, – раздался голос одного из мужчин с голограммы. Несмотря на то что это была всего лишь голограмма, было понятно, что мужчина зол. – Объясните, зачем вы это сделали?

У меня в голове промелькнул миллион мыслей. Сказать правду? Но тогда меня или сделают каким-нибудь спецагентом, или пустят на опыты. И тогда то, что со мной делали бакайцы, покажется мне цветочками. Поэтому принимаю единственное решение, которое именно в этот момент кажется мне верным.

– Кирис мой истинный, – мои слова словно прогремели на весь зал. Воцарилась звенящая тишина.