Земляноиды

Злые языки считали её старой девой, опоздавшей на последний поезд. Болтали, что она западает на физкультурника, Акимόто-сэнсэя. Да сами же фыркали: можно подумать, у этой мегеры есть хоть какой-нибудь шанс…

Взрослым, конечно, тоже несладко. Нас, детей, они любят оценивать по степени нашей полезности, но ведь их самих, насколько я вижу, оценивают точно так же. Госпожа Синодзука очень старательно служит обрабатывающим инструментом. А вот репродуктивной функции, похоже, лишена. Её задача – обтачивание таких шестерёнок, как я. Но справляется ли она со своей задачей – опять же решает Фабрика…

Вывод один: лишь научившись кормить себя сам, ты можешь не бояться, что тебя выкинут за ненадобностью.

Налегая на педали, я понеслась домой. С очередной домашкой в портфеле. Скорей бы уже переделать их все, выучиться покруче – и стать ещё одной полезной запчастью Большого Мира!

* * *

Дома я тут же зависла над страничкой календаря.

Последний день каникул. «Ещё 347», – было нацарапано под сегодняшней датой.

С начала Обона прошло 18 дней. И лишь через 347 дней я снова увижусь с Юу.

Держаться мне помогала любовь. При одной мысли о Юу боль отступала, как под наркозом.

Жаль, что я не могу быть инопланетянкой, как Юу, подумала я. Да, мы оба живём, как паразиты, на иждивении у родителей. Но я, в отличие от Юу, своей инопланетностью похвастать, увы, не могу.

Я села за стол, погрузилась в домашку. Скорее бы сделать так, чтобы свою плошку риса я добывала сама! Ради этого я готова подчиняться самым безумным правилам этого мира.

Я вышла в гостиную. Мама выглядела совсем разбитой.

– Мам? А хочешь, ужин сготовлю я?

– Вот ещё! – отозвалась она, даже не повернув головы. – Не суй нос куда не просят!

– Но ты же так устала. А сварганить какой-нибудь карри нас в школе давно уже научи…

– Я же сказала – нет! От твоей «помощи» только мне суеты прибавится. Сиди спокойно, я тебя умоляю.

Я кивнула. Она права: я действительно нарушила правила. С точки зрения семьи, от такой бездари, как я, просто не может исходить ничего позитивного. Дайте мне, духи, сил, чтобы я оставалась для них хотя бы нулём, не скатываясь в минус…

– Вечно ты так. Ни на что не способна, а гонору – до небес!

– О да…

Бранить меня мама любила, когда психовала из-за чего-то ещё. И вовсе не ставила целью исправить меня для моего же блага. Просто ей до зарезу нужна была груша для битья. Она выбирала меня – и словами, точно пинками, постепенно приводила себя в порядок.

Днём она вкалывает на отечественную фармацевтику, а вечерами выполняет материнский долг, выращивая нас с сестрой. Не жизнь, а ежедневный подвиг, от которого даже такой замечательный человек, как она, конечно же, устаёт как лошадь…

– Ты хоть понимаешь, что каждому в этой семье приходится тебя терпеть? – продолжала мама, выплёвывая каждое слово. Да, конечно, молча кивнула я – и медленно стиснула кулаки.

Этой магией я овладела совсем недавно. Зажимая в кулаках большие пальцы, я могу выдавливать на свет темноту. И если хорошо постараться, темнота получается цвета Открытого Космоса.

Обожаю разглядывать темноту своих рук. Летом, когда натренируюсь получше, обязательно покажу это Юу…

– Что ты там лыбишься?! – тут же заорала мама. – Смотреть противно!

Время Груши закончилось. Настало Время Мусорного Ведра.

Я вернулась к себе, плюхнулась на кровать. Чем скорей я перестану быть семейной обузой и превращусь в полезный для общества инструмент, тем будет лучше для всех. А если освою побольше магии – глядишь, даже смогу зачем-нибудь пригодиться этому миру.

Открыв косметичку, я пристально изучила своё отражение в зеркальце. Убедилась: моя трансформация, пускай и очень медленная, всё-таки происходит…

И я ощутила себя непобедимой. Поднялась с кровати, села за стол – и без малейшего облачка на душе вернулась к учёбе.

Возможно, всё дело в магии, но с домашкой я разделалась на удивление быстро. При этом так и чудилось, будто из моих пальцев, сжимающих карандаш, исходит загадочное сияние.

* * *

Наступила весна, и я перешла в шестой класс. Долгожданное лето приближалось с каждой минутой. Остаток дней до встречи с Юу стал наконец-то двузначным. Я бросала взгляд на календарь – и радость от мысли, что мы скоро увидимся, накрывала меня с головой.

В маминой аптеке я оказалась случайно: сестра попросила меня купить ей глазные капли. Подойдя к полкам, я поискала взглядом нужную упаковку – и в просвете меж стеллажей увидела маму. Конечно же, она не была никаким фармацевтом. Просто работала на полставки, расставляя на полках товар.

Я уже собралась подбежать к ней и спросить насчёт капель. Но в этот миг молоденькая девица за кассой закричала на всю аптеку:

– Сасамόто-сан! Ну где же вы? Займитесь уже шампунями!

Услышав это, мама странно скривилась – и, нервно пятясь, исчезла в глубине зала.

– Эта Сасамото – вылитая Годзилла! – добавила девица, понизив голос. – Такая стрёмная…

Я вздрогнула. На секунду почудилось, будто говорят обо мне.