Земляноиды

– Возможно, они копают и под тебя… Хотя поднимать шум из-за чьей-то половой активности – это же так иррационально! Ведь чем больше своих генов ты стараешься оставить для будущего, тем большей награды заслуживаешь, не так ли?

Ну и ну, подумала я. Похоже, «серьёзный мальчик» Юу слишком привык смотреть на мир глазами пришельца. Он и правда не понимает, почему муж сестры со своими предками поднимают столько шума.

– А ты, Юу, хотел бы оставить свои гены для будущего?

Он озадаченно покрутил головой.

– Наверно, было бы неплохо. Всё-таки для живых существ это, пожалуй, самое рациональное. Ведь если мы продолжим жить, как сейчас, от попихамбопиан на Земле ничего не останется… Но лично мне почему-то это не интересно.

– Ах вот как?

Мой муж, скорее всего, думал так же. Даже разгуливая по нашему логову голышом, мы оставались невинны, как Адам и Ева до поедания яблока.

Послания сестры не выходили у меня из головы, и к вечеру я прогулялась до красного мостика снова. На этот раз новое сообщение было только одно:

«Ты всё-таки предала меня, сучка. А ведь я прикрывала тебя всю дорогу. Я знаю про тебя всё. Ты разрушила мою семью, так что теперь держись».

Её ненависть была очевидна. Но если учесть, что до этого дня я не знала вообще ничего, такой лютой злобы я всё-таки не заслуживала.

Кажется, дело дрянь, почудилось мне. Шмякнув смартфон о землю, я растоптала его каблуком и выкинула в речку обломки.

* * *

Может, я влюблена?

Эта иррациональная мысль завертелась в моей голове, когда наша голая троица мирно сопела в куче тряпья.

После всего, что случилось днём, я никак не могла заснуть: чуть задремлю – и тут же просыпаюсь, снова и снова. Разглядывая луну за окном, я думала о странной боли, саднившей внутри моего контейнера.

Вот уже несколько дней подряд я ощущала вкусы и запахи куда отчётливее, чем раньше, и всё моё тело словно пробуждалось от долгой спячки. Казалось, все его клетки, что были так дико напряжены до сих пор, наконец расслаблялись по всей моей плоти меж двух обнажённых попихамбопиан.

Я давно свыклась с мыслью, что ничего сексуального в моей жизни уже не произойдёт, что сама эта функция моего организма вышла из строя. Но только теперь, на пределе расслабленности, я впервые в жизни ощущала, как в пустоте моего контейнера просыпается тяга к его заполнению.

Чувство это рождалось, лишь когда вся наша троица была вместе.

Давным-давно, ещё до Игасаки-сэнсэя, я как будто переживала нечто подобное, когда закутывалась в одеяло или обкладывала себя мягкими игрушками. И всё же настолько сладостную и успокаивающую принадлежность своему полу, какая просыпалась во мне между мужем и Юу, не испытывала ещё никогда.

Но как же это иррационально! Конечно, я понимала: нужно больше тренироваться, чтобы эта волна не накрыла меня с головой. И в то же время – была счастлива от того, что моё тело наконец-то стало снова моим.

Если это и правда анестетик, думала я, что ж, тогда я приберегу его. Возможно, он ещё пригодится, когда станет по-настоящему больно.

Всем сердцем надеясь, что такого случая никогда не представится, я наконец провалилась в фантастический сон – о том, как губы всей нашей троицы сливаются в одном поцелуе. И что-то невыразимое, но очень уютное защекотало меня под коленками.

* * *

– Дорогу в горах завалило, – сообщил нам Юу на следующее утро. – Похоже, в ближайшее время сюда уже никому не добраться. И вниз не спуститься никак.

– Ничего себе, – отозвалась я беспечно. – Представляю, какие вчера намело сугробы!

– Да нет… – Он покачал головой. – Таких сугробов даже здесь обычно не наметает. Скорее всего, это оползень. Говорят, в последнее время снег сходит с гор всё чаще.

Когда мой муж впервые увидел снега Акисины, он просто обалдел от восторга. Сама же я до этих пор приезжала в Бабулин дом только в разгаре лета, так что снежные пейзажи были в диковинку и для меня.

По словам Юу, по-настоящему жуткие снегопады, которые угрожали бы жизни людей, в этих краях случались нечасто, и оставалось только молиться, чтобы и в эту зиму нас не завалило. Муж, который вырос в Токио и никогда не видел настоящего снега, теперь мог часами просиживать в саду, любуясь окружающей белизной и каждые пять минут выкрикивая: «Нечеловеческая красота!» или «Жаль, что эти сугробы нельзя поедать, как мороженое».

Тем утром мы устроили очередную вылазку за едой. Я собирала у реки насекомых, а Юу с мужем выискивали на горных склонах травки да корешки.

– Кажется, земляноидов в деревне почти не осталось? – заметила я, когда все вернулись в дом.

Юу кивнул.

– Вчерашний снег был мокрым и тяжёлым. После такого оползни случаются чаще. Видимо, поэтому большинство деревенских спустилось в город, пока дорогу на парализовало.

– Вот как… Значит, воровать еду теперь легче? – осенило меня.

– Верно! Удача с нами! – радостно воскликнул муж, и все рассмеялись.

В тот вечер мы украли особенно много еды и устроили пир.