Земное притяжение

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

— Кто вы такие? — спросил с дивана Паша.

— Щас! — сказала Даша.

Открыла шкаф, блеснувший пыльным стеклом в свете настольной лампы, наугад вытащила толстый фолиант, плюхнулась в кресло и вытянула длинные совершенные ноги.

— Почитаю пока, — сообщила она Паше. — Отдохну. Забегалась!

— Что это за место?

— Слушай, — сказала Даша серьёзно. — Ну, чего ты как маленький-то? Просто помещение для оперативных нужд. Давай, вспоминай про библиотекаря!.. Ты мне должен.

— Я не знаю, кто его завалил и зачем. Это не наши.

— Понятно, что не ваши, — фыркнула Даша. — Но кто-то же тут крутился у тебя под носом! Тот, кто его убил!.. Не может быть, чтоб твои бойцы тебе не донесли!

Паша закрыл глаза.

— Ты сейчас думаешь или решил поспать?

— А со мной чего теперь будет? — вдруг спросил он, не открывая глаз. — Я тебя наведу, и ты меня тоже завалишь, снайпер?

— Без меня желающих небось полно, — сухо ответила Даша. — А я профессионал. Я просто так, от нечего делать, в гражданских не стреляю.

Тут Паша как-то странно сморщился, закашлял, забулькал, Даша посмотрела на него — смеётся.

— Во дела, — выговорил он, наконец. — Во чудеса! Девка из самоката Агафона накрыла, да ещё Тучу! Самого! Из-под огня меня вывезла, а теперь про гражданских втирает!..

— Паш, — сказала Даша, стараясь быть терпеливой. Когда она работала, терпения ей было не занимать, а в разговорах она всегда спешила! — Я понимаю, думать ты не приучен, но всё ж не до конца дебил! Соображай быстрей, давай, давай!.. Ты жизнью мне обязан.

— Да лучше б я там сдох! Позора меньше!

— Пожалуйста, без восклицаний, — произнесла Даша любимую фразу Джахан.

Макс Шейнерман возник в дверях, посмотрел на них и пропал.

— Выходит, тебе «язык» нужен, — вновь заговорил Паша. — А с «языками» на фронте разговор короткий. И эту вашу… явку я теперь знаю. По всем статьям хана мне выходит!..

— Да что ты заладил, — рассердилась Даша. — Какой пугливый!.. Ты чего, музейный работник-экскурсовод?! Тебе и так по всем статьям хана выходит, без нас. А тебя я вывезу. Ты мне про библиотекаря расскажешь, и я тебя вывезу куда скажешь.

— Никуда ты меня не повезёшь. В погреб сбросишь, и вся недолга. Я и тебя в лицо знаю, и дом тоже знаю.

— В этом доме через два дня никого не будет. И никогда больше никого из наших не будет. Ты за нас не беспокойся!.. Ты лучше про библиотекаря расскажи.

Паша перевёл взгляд на одеяло. Глаза у него больше не бегали, он смотрел прямо и почти не моргал. Видимо, терпел, и терпеть ему было трудно.

— Из местных в библиотеке не было никого, — наконец произнёс Паша. — Это точно. А мотоциклист какой-то там крутился. Пришлый, не наш. Мне братва говорила, с Ростова кто-то, номера ихние, ростовские. Я проверять не стал. Нам в библиотеках ловить нечего!..

— Тут, Паша, ты не прав, — назидательно сказала Даша. — Если б ты, Паша, в детстве в библиотеку записался и книжки читал, возможно, из тебя вышел бы музейный работник-экскурсовод!.. Куда подевался мотоциклист и как долго он тут крутился?

Паша помолчал.

— Возле киношки старой на той стороне байкеры тусуются. Есть там один, кликуха Борода. Он того мотоциклиста видел, базарил с ним. Найдёшь его, привет от меня передашь.

— Они каждый день там тусуются?

— По пятницам и по выходным.

— Вот и умница, — похвалила Даша. — Хороший мальчик. Куда тебя везти?

Он молча смотрел на неё. Даша скорчила ему рожу.

— Как-то чё-то помирать мне неохота, — вдруг признался он. — То всё до звезды было, а сейчас чё-то неохота.

— Если всерьёз неохота, — сказала Даша, — значит, не помрёшь. А тебя вообще можно возить-то? Или ты по дороге перекинешься? Не знаешь? Подожди, умных людей спрошу!

Она вышла было из комнаты, вернулась, захватила из тарелки последний кусок лепёшки и отправила в рот.

— Джо! — донёсся из коридора её голос. — Джо, а его можно трогать, или он должен лежать?..

Паша закрыл глаза.

Ему было больно везде, и непонятно, где начинается боль, то ли в животе, то ли в спине, то ли в горле. Он сильно мёрз под вытертым байковым одеялом, и от боли и холода мелко, как студень, тряслись и дрожали все мышцы. Мучительно слипались глаза, но он не спал — боялся, что как только заснёт, его задушат или зарежут и по-тихому закопают под яблоней. Люди, спасшие его от смерти для каких-то своих целей, всесильны и опасны. И эта беловолосая девка с её самокатом — как ловко она его провела, в два счёта!.. В «Тамбов-Паласе», когда она залепила одному в глаз, а второму между ног, стало ясно, что она какая-то непростая и залупается не с дурьей башки, а за каким-то надом, но ему и в голову не стрельнуло, что она… Она…

Да вот — кто она?!..

Снайпер, понятное дело, вон Агафона завалила, и Тучу тоже — Паша даже застонал от отчаяния, негромко, — гараж взорвала, его из-под ментов уволокла, а сама всё в зеркало смотрелась и белые волосы приглаживала, как дурёха малоумная!.. А те двое, что его, Пашу, кроили-резали-шили-зашивали, они кто?..

И что всё это значит? Кто-то, выходит дело, на его, Пашину, землю нагрянул?.. Инопланетяне, что ль?! Американские шпионы?! Люди в чёрном?!