Земной круг

Менее чем через месяц после встречи с русским посольством венский епископ закончил работу над своим донесением, отправленным Фердинанду. Уже в 1526 году эту записку издали отдельной книгой, и ученые Западной Европы, в том числе Англии, Испании и Фландрии, где только что побывали русские послы, узнали о Ледовитом море и северных народах, живущих на его побережье.

Через год англичанин Роберт Торн, живший в Испании, предложил английскому королю Генриху Восьмому снарядить поход к полюсу и берегам ледяной Тартарии . Торн принес британскому послу в Испании, Эдварду Лею, карту, где явственно был показан свободный морской путь вокруг Азии.

Торн надеялся достичь Китая, Малакки, Индии, обогнуть мыс Доброй Надежды и возвратиться в Западную Европу, но не смог осуществить своей мечты, так как умер в Севилье в тот год, когда вручил свою карту Эдварду Лею.

И Лей и Торн, без сомнения, знали о приезде московских послов в Испанию и читали не только Иовия, но и книжку венского епископа, где приводились русские сведения о необозримом побережье Ледовитого или Кронова моря, уходящем на восток от Московии.

Дмитрий Герасимов и Истома высказали мысль о возможности достижения Пряных островов и Китая Северным морским путем. В Риме в 1525 году Герасимов говорил Павлу Иовию, что в древности китайцы плавали не только в Индию, но и в «Золотой Херсонес» — Малакку, куда они привозили собольи меха. Где же китайцы брали соболей, как не на берегах холодного Скифского моря? Значит, Китай лежит где-то неподалеку от скифских берегов.

Дмитрий Герасимов смело начертал будущий морской путь в Китай. Путь этот можно было начать от устья Северной Двины. Вот что написал со слов русского посла римский ученый Павел Иовий Новокомский (Джьози):

«Достаточно известно, что Двина, увлекая бесчисленные реки, несется в стремительном течении к северу и что море там имеет такое огромное протяжение, что по весьма вероятному предположению, держась правого берега, оттуда можно добраться на кораблях до страны Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли…» .

Так Герасимов прокладывал еще никем не изведанный путь от Северной Двины до берегов Китая. Дмитрий Герасимов рассказывал и об огромном участке морского побережья к западу от двинского устья, ранее разведанном Герасимовым, Истомой и Власием, вплоть до Дании.

Эти люди знали и об огнедышащих горах Севера, извергающих дым и пламя. Речь идет о вулканах Исландии. Русские послы-путешественники говорили также, что на Севере лежит «земля Енгранеланд», которая «прежде была подвластна новгородцам», как пометил в своих записях Герберштейн.

Не так уж и важно, что именно русские называли «землей Енгранеланд» — собственно Гренландию или Шпицберген, который часто считался ее восточным продолжением. Гораздо важнее то, что в Западной Европе к тому времени успели забыть об открытой Гренландии и русские люди напоминали о ней западноевропейским ученым.

Толмач Власий, бывавший в Дании и Испании, прекрасно понимал, что от Геркулесовых столпов до страны Золотой Бабы можно пройти морским путем, держась близ западных берегов Европы, огибая Скандинавию и Лапландию.

Так русские люди в XVI веке изучали просторы мира и волей-неволей наметили исполинский восточный водный путь от крайнего запада Европы до полуострова Малакки.

Мечта Герасимова, известие о плавании Истомы нашли отклик у Себастьяна Кабота. Через два года после выхода в свет книги Павла Иовия два корабля из Бристоля отправились в поход к берегам Северной Тартарии.

Мореходы устремлялись к Китаю и «Золотому Херсонесу».

Загадочный Аниан

Древний римский географ Помпоний Мела говорил, что путь через Северный океан приводит в Восточное море, мимо земли, обращенной к востоку. За этот землей, за необитаемыми странами и областями возвышается мыс Табин. Он стоит у моря. Табин сделался хотя и призрачным, но все же путеводным маяком на пути в «Пряные страны».

Русские книжники, бывавшие в Западной Европе, познакомились с творением Помпония Мелы еще по первому печатному изданию 1471 года. Но стоит помнить, что уже в первой половине XVI века на Руси появился перевод: «Космографiя Понъпонiя Меле».

Матвей Меховский подвергал сомнению описание Севера у Мелы и замечал, что римский географ сообщает «подробности, как будто виденные во сне».

Сведениям Мелы не верили после устных русских рассказов о Югре. Но мыс Табин долго существовал в воображении иноземных ученых, хотя никто в точности не знал, где он находится. Древние помещали его сначала в Индийском океане, затем мыс-скиталец стал постепенно перемещаться на север и северо-восток. Нечто подобное происходило и с Золотой Бабой.

Дмитрий Герасимов еще был жив, когда на картах мира появился пролив Аниан, и у космографов мира родилась догадка о том, что именно этим проливом можно пройти к берегам Америки, Китая, что Аниан — страж морского пути в Индию и к Пряным островам.