Земные одежды

Петр растерялся и обозлился.

— И-и, зачем козе баян!? Чу, но-о! — он взмахнул кнутом, лошадь дернула, и Димка с Колей едва не вывалились.

— Ты не газуй так, дя Петь, — засмеялся Коля.

Яшками, оказывается, называли всех проводников. Петр суетился, помогал, подсаживал.

— И дом материн будем продавать, — сказал он напоследок.

— Да кто ж его купит, е мае?! — удивился Коля.

— Глядишь, и найдутся покупатели, — ухмыльнулся он себе на уме.

 

В Соль-Илецке Коля вынул из кармана клочок “Илецкой линии”.

— Пойдем, тут недалеко.

Дима был уверен, что Коля направляется в больницу или аптеку.

— Добавишь, если что?

— Что добавишь?

— Я, Дим, “буханку” хочу купить по объявлению.

— Буханку? Не понял — хлеба завались, автолавка же была!

— Хлеб, говоришь? Ясно, агроном херов!

Они пришли во двор районной СТО. В дежурке Коля нашел Виктора Сергеича, пожилого мужчину в ондатровой шапке. Он критически осмотрел их.

— Покупатель? — уверенно обратился он к Димке.

— Я! — сказал Коля.

Виктор Сергеич недоверчиво глянул на него.

— Айда пошли, — сказал он, отворачиваясь и пряча улыбку.

Димке было неудобно за Колькину браваду, за его пижонскую одежду. Конечно, этот мужик сейчас накрутит две цены. Надо было сразу на рынок идти, а там ловить частника.

Приятно пахнуло запахом угля и соляры из черного нутра кочегарки. “Уазик” “буханка” стоял возле гаража. Сбоку наклейка на английском: ПАРКОВКА ТОЛЬКО ДЛЯ ФАНАТОВ ЭЛВИСА, а сзади на русском: ВНИМАНИЕ! ВОЗМОЖЕН ВЫБРОС ТОРМОЗНОГО ПАРАШЮТА.

— Сколько? — сразу спросил Коля.

— Две тысячи долларов… было, а учитывая, что движок форсированный для охотников, — две с полтиной.

— Заводите.

Мужик залез и завел двигатель.

— Двигатель неровно работает, — заметил ему Коля. — Посторонний стук слышу.

— И я слышу, — усмехнулся мужик. — Петрович со стажером в ОХО по жестянке стучат.

— Это клапана стучат. Оборотов не держит.

— Да ну? — искренне удивился мужик.

— А в чем улучшения двигателя, расскажите?

— Ну, чисто конкретно, мощность увеличили.

— Если увеличивать мощность, то расход увеличится. Все обратно пропорционально. Так не бывает, что улучшается в двух местах сразу.

— Само собой, — мужик с уважительным разочарованием посмотрел на Колю. — У нас, к примеру, ребята на “солянский” “уазик” карбюратор от “Жигулей” поставили. Экономия? Экономия.

— То есть понизили подачу топлива.

— А что вас конкретно не устраивает, мужчина?

— Извините, встречный вопрос: вы обувь какого размера носите?

— Сорок второго, — растерялся мужик.

— А если я вам женские туфли тридцать восьмого размера натяну, далеко вы убежите? Так же и эта “буханка”.

— Намек понял, не дурак.

— А форсировать можно по-любому, — Коля уважительно повернулся к Димке, словно к старшему коллеге для консилиума. — Были б деньги и желание. Лично видел “уазик” с двигателем от бэтээра, сидит под капотом как родной.

Димка многозначительно согласился.

— Торг уместен? — спросил Коля.

— Ладно, — мужчина сник и заискивающе посмотрел на Димку. — Ушатали.

Но Коля не успокаивался.

— ГАИ отозвало одобрение транспортного средства на “буханки”, теперь по закону владельцы не смогут их эксплуатировать и проходить ТО.

— Извините, мужики, мы ваще не в курсах…

В итоге за полторы тысячи долларов купили крепчайший советский микроавтобус на ходу. Димка трясся на пассажирском сиденье, и его распирали разнообразнейшие чувства. Коля тоже молчал. Оба с задумчиво-сияющими лицами смотрели на дорогу, на краснеющий горизонт, подрезанный дрожащей полосой марева.

— Спасибо, друг, — растроганно сказал Дима. — Колеса нужны… я отплачу с урожая.

— А! Зачем тубику башли, как думаешь? — засмеялся Коля. — Считай мой вклад в твой колхоз, друг!

 

Купили продуктов, пластиковой посуды. По настоянию Коли взяли два ящика “Шайтаночки” — Башспирт.

— Может, еще один? — прикидывал Коля.

— Куда к черту, Коль?!

— Вот увидишь, мало будет. А стоит копейки.

Взяли еще один ящик, бог любит троицу. Купили Васянке кока-колу и китайского робота-трансформера. Димка заметил на полке “Мартини” и задумался. Коля посмотрел на него с удивлением.

— Дайте еще “Мартини”, — попросил Дима. — Две бутылки.

— Три! — сказал Коля.

— Ну, так сколько, мужчина?

— Три!

 

Лом отскакивал от земли, как от прессованной резины, и сердце холодело при мысли, сколько еще придется тыкать в нее. Но когда отколупали сантиметров десять, копать стало очень легко, почти как летом. В комнатах Димкиной памяти все звучал эхом голос бабы Кати, и казалось, она дает советы мужикам, как лучше копать и какого размера должна быть ее могила. Помогал копать Амантай, молодой армянин Овик и Валера, парень лет сорока трех, — раньше он считался б пожилым мужиком, а сейчас был молодой алкаш, начитанный и любящий спорить, еще один представитель треснутого поколения. Рядом и за оградой кладбища в предчувствии выпивки околачивались местные мужики.

Гроб несли на полотенцах. Когда уставали, опускали его на табуретки, менялись. Из домов выползали бабки, подходили тетки, мужики и молодые ребята. Димка и представить себе не мог, что в деревне, оказывается, так много людей.