— В Индии и южном Намане, — осторожно начала Роксалана, — почитают какого-то обезьяньего царя. Называют его богом, а это, наверное, такое же несчастное животное, не понимающее, что с ним стряслось.
— Нет, — поправил Ист. — Это человек. У него хватило сил остаться человеком.
— Тогда не надо говорить о нём, — побледнев, прошептала Роксалана.
Они лежали в постели, обнявшись. Ист спал, уткнувшись Роксалане в плечо, и в эту минуту трезвая струна в душе умудрённой ведьмы звучала громко, ничем не заглушаемая. И дело не в том, что выяснилось наконец, кто таков таинственный учитель Иста, в конце концов, толком она не узнала ничего: зачем обезьяньему царю её мальчик?… Чего ради бессмертный из далёкой Индии развязал войну с одним из великих богов?… Как сумел победить его или, во всяком случае, изгнать из царственного Норгая?… А впрочем, это так неважно. Ист верит, что учитель не станет вмешиваться в его жизнь. Не станет, как же… почему тогда Ист через день пропадает в этом самом Норгае, который принадлежит уже не Гунгурду и даже не обезьяньему царю, а неведомому богу Прогрессу? Хотя это как раз понятно. Если у простого волшебника встречается до десятка имён, то что говорить о богах. Обезьяний царь Хануман, он же — бог мастеровых по прозвищу Прогресс. Нехорошее имя, брякающее железом и пахнущее окалиной.
А бывают ли хорошие имена у богов? Людям может казаться, будто господь благостен, но тот, кому приходилось встречаться со всемогущим, знает, что всемогущество не считает нужным видеть ничтожное и соразмерять свои силы.
Однако сейчас Роксалану мучило иное. Вчера, когда Ист ненадолго покинул её, случилось то, чего волшебница ждала и боялась. Оставшись одна, Роксалана распахнула окна, открыв доступ прохладному ветру с Артонума. Дом за долгие десятилетия крепко пропах ароматическими притираниями и курениями: сандалом, душицей, лавандой, розовым и жасминным маслом. А Ист привык к чистому воздуху, это Роксалана поняла сразу и теперь всякую свободную минуту проветривала некогда наглухо запечатанные комнаты. Жизнь в Соломониках давно вошла в привычную колею, ничто не напоминало о недавних безумствах, девственные проститутки предавались своему служению в стенах монастыря, и с улицы доносились самые привычные, мирные звуки: кто-то разговаривал, звенели вёдра водовозов, шершавым звоном пел круг точильщика ножей, раз в неделю обходящего со своим непригожим инструментом окрестные дома.
Потом бестревожный шум на одно мгновение был перекрыт тонким вскриком, с каким лопается струна на лютне бродячего менестреля. Никто на улице не обратил внимания на мелодичный звук, но Роксалана, мгновенно побледнев, захлопнула окно и, нетвердо ступая, направилась в комнату для гаданий, заброшенную в последнее время. Там, касаясь пальцами пустого стола, стояла Амрита.
— Здравствуйте, госпожа. — Слова с трудом протиснулись сквозь помертвелые губы.
— Я вижу, ты добилась успеха, — молвила богиня. — Однако почему ты не позвала меня сразу? Почему я должна напоминать о себе?
— Госпожа, я ещё не сумела выполнить ваше повеление. — Роксалана лихорадочно соображала, где и как соврать, но не могла придумать ничего толкового. — Я встретила его в последний день карнавала и сумела привести к себе. Но, боюсь, мне не удалось влюбить его в себя. Он приходит ко мне, когда хочет, и уходит, когда ему вздумается. Это действительно очень сильный маг, у меня не хватило силы присушить его, и теперь я пытаюсь приручить его к себе, медленно, как простая женщина. Мне кажется, это единственный путь.
— Ты угадала, это действительно единственный путь, — ничто в голосе богини не выдало её чувств, — но тебе совершенно незачем проходить всё до конца. Вполне достаточно, что ты прогнала из его сердца ту девку. Кстати, кем она оказалась?
— Я не знаю! — отчаянно выкрикнула Роксалана. — У меня не хватает силы проследить за ним. Может быть, он сейчас у неё и они вместе смеются надо мной!
— Это не так, — успокоила Амрита служанку. — Мальчик не из тех, кто спит разом с двумя женщинами. Достаточно того, что он пришёл к тебе. Не волнуйся, я довольна твоей работой. Теперь ты должна бросить его, холодно и равнодушно. Не обязательно даже исчезать из города. Просто потеряй к нему интерес. Займись, например, своим пастушком. Пусть мальчик увидит тебя рядом с другим мужчиной, пусть поймёт, что никогда между вами не было никакой любви. Неужто тебя надо учить таким простым вещам?
— Я всё поняла, госпожа. Завтра меня здесь не будет.
— Сегодня.
— Но я должна сказать ему о своих якобы планах. Если я исчезну так внезапно, то, возможно, он не станет искать меня…
— Станет. Это очень обязательный молодой человек. Действуй, дорогая. Вечером мальчугана должен ожидать неприятный сюрприз.