Земные радости

Двойные двери оранжереи Теобальдса, выкрашенные белой краской, были распахнуты. Через них вливался внутрь теплый солнечный свет. Нежные саженцы и молодые побеги лимонных и апельсиновых деревьев, виноградные лозы все еще находились в оранжерее — Традескант был известен своей предусмотрительностью. Однако взрослые фруктовые деревья, помещенные в объемные бочки с четырьмя ручками с каждой стороны, в хорошую погоду выставлялись наружу. Летом они украшали три центральных двора Теобальдса и вносили элемент экзотики в этот самый английский из всех английских дворцов. Задолго до намеков на первые заморозки Традескант отдавал распоряжение убирать деревья в оранжерею, где постоянно поддерживаемый огонь в очагах сохранял растения всю английскую зиму.

— Боюсь, апельсины не произведут должного впечатления, — рассуждал Джон. — Уж на испанцев точно. Они ведь живут в апельсиновых рощах.

Сесил хотел было согласиться, но заколебался.

— Сколько апельсинов мы можем собрать?

Джон подумал о трех взрослых деревьях, по одному в центре каждого двора, и уточнил:

— Вы имеете в виду апельсины со всех деревьев?

Сесил кивнул.

Традескант сглотнул слюну при мысли о такой жертве.

— Баррель. [4]К августу, возможно, два барреля.

— Вот оно! — воскликнул его светлость, хлопая садовника по плечу. — Суть в том, что мы им покажем: у них нет ничего такого особенного, чего не было бы у нас. Мы преподнесем им целые ветви с апельсинами, демонстрируя, что обладаем теми же богатствами. Что мы не просители, а люди с властью. Что у нас есть вся Англия и апельсиновые сады в придачу.

— Ветви? — Джон заметно погрустнел. — Вы что же, решили не только собрать плоды?

Сесил покачал головой.

— Это станет подарком короля испанскому послу. Подарок должен выглядеть превосходно. Баррель апельсинов можно купить в порту, но большая ветвь прямо с дерева, да еще с плодами, — испанцы по качеству листьев сразу догадаются, что ее срезали недавно. Это должны быть ветви, усыпанные плодами.

При мысли о том, что придется варварски обрубить прекрасные ветви, Джон с трудом подавил возглас боли.

— Разумеется, милорд, — вздохнул он.

Поняв настроение садовника, Сесил обнял его за плечи и от души поцеловал в щеку.

— Джон, бывало, люди жизнь за меня отдавали с более легким сердцем. Прости, но мне нужен широкий жест для короля. И твои апельсины будут жертвенным агнцем.

Традескант через силу улыбнулся.

— Тогда я буду ждать вашего приказа, милорд. Я срежу фрукты и отправлю их в Лондон, как только получу указание.

— Привезешь их сам, — распорядился Сесил. — Не хочу никаких ошибок. Ты будешь оберегать их лучше всех. Оберегать, как своего первенца.

АВГУСТ 1604 ГОДА

Апельсины Джона украсили праздник перемирия.

Король Яков и принц Генрих перед дворянством и испанскими посланниками поклялись на Библии, что за Лондонским перемирием установится священный и длительный мир. Во время великолепной церемонии де Веласко произнес тост в честь монарха, выпил из агатовой чаши, украшенной бриллиантами и изумрудами, и передал чашу королю. Королева Анна, восседавшая рядом с супругом, получила стеклянный кубок и три алмазные подвески.

Затем король Яков кивнул Сесилу. Тот повернулся лицом к своему садовнику, и Джон Традескант вышел вперед, с трудом неся на руках довольно тяжелый вес — огромную развесистую ветвь апельсинового дерева. Ее зеленые листья блестели. Капельки воды, подобно жемчужинам, все еще перекатывались вдоль центральных жилок. Округлые плоды, спелые и сочные, ослепительно сияли и благоухали, как квинтэссенция солнечного света. Яков дотронулся до плода, подал специальный знак, и Традескант положил ветвь у ног испанского посла. Два помощника садовника опустили еще две ветви в пирамиду зрелого богатства.

— Апельсины? — удивился посол.

Яков улыбнулся, кивнул и сказал:

— На тот случай, если вы скучаете по родине.

Де Веласко обернулся и бросил быстрый взгляд на свою свиту.

— Не знал, что в Англии выращивают апельсины, — с завистью произнес он. — Мне казалось, здесь слишком холодно и сыро.

Роберт Сесил сделал небрежный жест и невозмутимо ответил:

— О нет. Мы можем выращивать все, что угодно.

Через толпу пробирался паж с большим плетеным коробом для фруктов. На почетном месте, уютно расположившись среди ароматных листьев из южных лесов, лежала большая бледная дыня. На юноше была ливрея лорда Вуттона.

— Постой! — остановил Джон. — Дай взглянуть.

— Мне надо идти, — отмахнулся паж; он явно торопился. — Я должен преподнести королю дыню для подарка испанскому послу.

— Откуда это? — прошипел Джон.

— Из сада лорда Вуттона в Кентербери, — пояснил юноша, протискиваясь дальше.

— Садовник лорда Вуттона умеет выращивать дыни? — изумился Джон.

Он повернулся к соседям, но, судя по их лицам, новость была интересна только ему самому.

— Каким образом лорд Вуттон выращивает дыни в Кентербери?