Земные радости

— Я уже не юная девица, — сказала Эстер уверенно. — Я старая дева. Перед девицей лежит целая жизнь, обещающая много чудес. Я же — старая дева двадцати пяти лет, которой нужен муж. Если ваш сын согласится взять меня и будет хорошо со мной обращаться, я согласна. Мне все равно, что он любил другую, даже если он еще любит ее. Что мне не все равно — это получить свой дом и детей. Мне нужно место, где я смогу высоко держать голову. А вы и он — люди известные. Он работает непосредственно на короля, к его советам прислушивается королева. Теперь, когда парламент распущен, а торговля в Лондоне идет плохо, нет другой возможности продвинуться, кроме как через двор. Для меня это очень хорошая партия. Для него — всего лишь удовлетворительная, но я постараюсь, чтобы ваш сын не пожалел. Я буду присматривать и за его бизнесом, и за детьми.

Джон наслаждался ощущением того, что ему вообще не надо руководить беседой. Джей был уже не мальчик, он был мужчиной, который сам мог решать, что ему делать, и не нуждался в посредниках. Но Джон, боявшийся за внуков, с огромным удовольствием проявлял подобную инициативу.

— Фрэнсис уже девять, ее брату четыре года. Девочке нужна мать, а Джонни еще не вырос из коротких штанишек. Вы могли бы позаботиться о них и дать им ту любовь, в которой они нуждаются?

Эстер по-прежнему не отрывала взгляда от тюльпана.

— Да, и я подарила бы вам еще внуков, если Господу будет угодно.

— Я долго с вами не проживу. — Джон вздохнул. — Я старик. Поэтому и тороплюсь найти мать внукам и жену сыну. Мне важно знать, что я оставляю дом в надежных руках.

Она опустила лист бумаги и впервые посмотрела ему прямо в глаза.

— Можете мне довериться. Я позабочусь обо всех троих, а также о ваших редкостях, и о «Ковчеге», и о садах.

Ей показалось, что на его лице промелькнуло выражение бесконечного облегчения, словно он вдруг увидел выход из запутанного лабиринта, обсаженного густыми деревьями.

— Что ж, прекрасно, — отозвался Традескант. — Когда их величества уедут отсюда, я отправлюсь домой, и вы можете составить мне компанию. Вам нужно познакомиться с детьми, а им — с вами, прежде чем мы пойдем дальше. Потом Джей вернется из Виргинии, и вы вдвоем определитесь, понравились ли вы друг другу в достаточной степени.

— А что, если я не понравлюсь ему? — засомневалась Эстер. — Я не красавица. Он может решить, что найдет и получше.

— Тогда я привезу вас обратно к дяде, и хуже вам от этого не будет, — успокоил Джон.

Он подумал, что прежде не встречал женщины, способной на такую откровенность. Отсутствие тщеславия и простота в выражениях очень импонировали ему. Он забеспокоился, придется ли это по вкусу Джею, или такая невеста смутит его.

— Конечно, может случиться, что он вам не понравится.

Эстер покачала головой.

— Я не принцесса из романа, жаждущая любви, — улыбнулась она. — Дом, бизнес и пара детей — это все, что мне надо. Можем ударить по рукам прямо сейчас.

Джон напомнил себе, что сейчас протянуть ладонь и ударить по рукам — создать ловушку и для нее, и для Джея. В голове у него зазвучал мудрый и циничный голос Сесила, который советовал именно так и поступить, но он не поддался искушению.

— Я не позволю вам принимать такие решения слишком поспешно, — ответил Джон. — Прежде чем мы продолжим эту тему, вы съездите со мной в Ламбет, пообщаетесь с детьми, посмотрите дом и поймете, устраивают ли вас условия.

— Хорошо, — согласилась Эстер.

Ее взгляд снова устремился на тюльпаны.

Пока они из Отлендса доехали до Ламбета, Традескант промерз до костей. Путь показался ему длиннее обычного. Переправа через реку была очень холодной, в лицо дул резкий пронизывающий ветер, который пробрался через его кожаный жилет и шерстяной плащ. Лихорадка, которую он привез с Ре, мучила его всякий раз, когда он уставал, заставляла ныть каждый сустав в теле. Он был рад, что его сопровождает Эстер, что она заплатила лодочнику и наняла фургон для путешествия по Саут-Ламбет-роуд. Всю дорогу она заботилась о его комфорте, но не могла прекратить ледяной ветер и убрать с пути зимние ухабы.

Когда они остановились у дома, она помогла Джону перейти маленький мостик, и он добрел до двери, опираясь на ее руку. Как только они переступили порог, Эстер начала распоряжаться, словно уже была хозяйкой.

Слуги охотно ей подчинялись — разожгли огонь в комнате Джона, принесли для него удобное кресло и стакан горячего вина. Эстер встала перед ним на колени и, даже не сняв плаща, сдвинув муфту в сторону, начала растирать его холодные руки. Наконец синева с них сошла, и Джон ощутил в пальцах покалывание.

— Спасибо, — поблагодарил он гостью. — Кажусь себе полным дураком, привез вас сюда, а сам заставляю хлопотать.

Эстер поднялась на ноги с еле заметной улыбкой, которая словно говорила: не стоит придавать значения таким мелочам.

— Пустяки! — легко воскликнула она.