Земская ведьма. Летняя практика (СИ)

Я вспомнила о полученной во сне ране и уставилась на ладонь. Никакого пятна больше не было, и сама по себе рука тоже не болела. Выходит, все и правда закончилось хорошо?

- Лешего мы за халатное отношение к работе сместили, - добавила бабушка. – Теперь Лесом управляет твой Ладислав.

- Он не…

- Оставим этот разговор на потом, когда ты окрепнешь. Меня больше интересует, что тебе говорил Вий.

Глаза бабушки сверкнули, а из-под стола раздалось шипение ее фамильяра. Баюн приглядывался к Фыру, который встопорщил все свои иголки и свернулся в клубок, покатившись прямо на кота. Я подумала, что Фыр атакует Баюна, но потом до меня дошло, что они просто играют.

- Мы говорили про Лес, - сказала я. – В смысле, про то, зачем он понадобился Вию.

Ядвига сощурилась. Я почувствовала боль в области лба и поняла, что бабушка пытается «прощупать» меня, прочитать мысли. Правда, она же сама в свое время научила меня защищаться от таких ментальных атак. Я постаралась закрыться и начала вспоминать комбинации из карточной игры. А потом прогулки с Ладиславом. Сплетенный им венок. Букет цветов. Ночные посиделки на озере.

Бабушка цокнула языком, но вторжение в мою память прекратила.

- Твоя практика закончена, - безапелляционно заявила она.

Я аж на месте подскочила.

- Но прошла только половина! Я не могу просто взять и уехать!

- Можешь. Я договорюсь. Ты сделала достаточно.

Вдруг со стороны улицы раздался звонкий БАМС, и в горницу, пошатываясь, вошел один из Инспекторов, которого я видела в Нави рядом с Ядвигой. Мужчина шкафного типа зажимал рукой лоб, на котором набухала здоровенная шишка.

- Там это… бунт! – сказал он, но как-то неуверенно.

Следом за Инспекторов показалась баба Клава. В руках она держала сковородку, отпечаток которой собственно и проявлялся на лбу горе-охранника.

Бабушка выгнула левую бровь – показатель высшей степени удивления.

- Мы своих ведьм не отдадим! – топнула ногой баба Клава и воинственно потрясла сковородкой.

Из-за ее плеча выглядывал староста.

- Присоединяюсь! – загорланил Неждан Егорыч.

На удивление – трезвый как стеклышко.

- Я никуда ее не отпускаю! – вопил он. – Это теперь наши ведьмы! Они проходят практику в моей деревне. Я несу за них ответственность! Я договор подписывал! И в нем указан срок – до конца лета!

Бабушка открыла было рот, но потом посмотрела на собравшуюся вслед за старостой толпу и закрыла его.

Я сказала тихо, так, чтобы слышала только родственница:

- Ты всегда говорила, что репутация ведьмы и ее Рода – превыше всего. Если я сейчас уеду, местные сочтут меня трусливой предательницей. И Даринку я одну не оставлю. Поэтому я остаюсь. И мне плевать, если тебе это не понравится.

Впервые за все время нашего общения на лице Ядвиги мелькнуло что-то, похожее на гордость.

- Мое мнение о провинции оказалось ошибочным, - вздохнула она. – Что ж… ты взрослая девочка. Оставайся. Но имей в виду – я с тебя глаз не спущу. Мои дела здесь закончены. В ближайший год Вий нас больше не побеспокоит.

Бабушка пошла к выходу. За ней двинулся Баюн.

- Три-два в мою пользу! – крикнул ему вслед Фыр.

- Я еще отыграюсь! – муркнул кот и оскалился.

Баба Клава и Неждан Егорыч посторонились. Но глаз с Ядвиги Яковны не спускали и вообще не демонстрировали ей того страха, к которому она привыкла в столице.

Часть 4. Про отчет по практике и тайну рогатого близнеца.

Глава 1

Жизнь потихоньку возвращалась в прежнее русло. После событий в Нави я взяла недельку отдыха и не гадала – нужно было восстанавливать силы.

Правда, огород слова «устала» не понимал. Поэтому мой отдых получился довольно специфическим. Я вставала рано утром, полола грядки, собирала поспевшие помидоры и смородину. Даринка и Олеся с Маришкой мне помогали, хотя последнюю мы обычно силой усаживали в теньке под старой яблоней. Девушка сопротивлялась, но я вручала ей клубок ниток и велела вязать платки.

Ваня таскал мне воду, Вячко починил проржавевшие лопаты и грабли, а Ладислав копал молодую картошку. После того, как ему отдали Лес, он стал в нем полноправным хозяином и мог выходить в деревню. Господина Блуда депортировали куда-то на самую границу, поэтому выглядел парень примерно как я – такой же хмурый, немногословный и ворчливый. Ссылки своего учителя он Инспекторам не простил.

В теории Ладислав вообще-то мог не использовать лопаты для копания, но все-равно предпочитал работать руками. Говорил, что так лучше всего спускает пар.

Парень не сказал, о чем с ним говорила бабушка, но то, что она говорила, было очевидно. Ладислав стал по отношению ко мне более отстраненным, хотя по-прежнему приносил букетики лесных цветов, иногда шутил и оставался вечером на ужин.

Мы с ним и с Даринкой завели традицию собираться у меня на крыльце, ставить самовар и заваривать вкусный чай из ягод и трав, которые нам приносила баба Клава. Я так и не рассказала друзьям о письме Вия. Наверное, во мне стала развиваться дурная наследственная черта, доставшаяся от бабушки – не доверять ничего и никому.