Земская ведьма. Летняя практика

Ничем особенным женщина пока не отличалась... Если, конечно, не брать в расчет ее визгливого голоса и умения достать всех и каждого в окружении. Мужу Агриппина устроила традиционную взбучку, на падчерицу наорала за то, что она слишком медленно подогревала чай. Даже родной дочери влетело, когда та случайно рассыпала бусы, привезенные из города.

Одно слово – дурдом!

Фыр снова поерзал и от скуки принялся считать звезды, вспоминания, как раньше, когда он был один, точно также лазал по огородам и ночевал под кустами.

Вершки-Корешки еж знал с младенчества, и его здесь тоже многие знали. У него на примете была даже парочка домов, где ему перепадали вкусняшки. Может, наведаться туда? Хотя хозяйка тогда обидится…

Фыр до сих пор не понимал, как относиться к тому факту, что он теперь домашний еж. С одной стороны – приятно, с другой – странно как-то. В избе Алины он, впрочем, уже обжился и иногда болтал с домовым, когда тот был в хорошем настроении и не бегал по всяким ведьмовским поручениям. Философские беседы на тему свободы, которые иногда заводил Фыр, Федька, правда, не поддерживал и лишь удивленно хлопал глазами, не понимая, что может быть лучше определенности и стабильности.

Вряд ли кому-то могло прийти в голову, что сидящий под кустом еж способен переживать экзистенциальный кризис, но именно его и переживал Фыр. Пока не услышал в доме шорох.

- Волька! – просипел он, расталкивая кота. – Немедленно очнись!

- Мрмр…да… - зевнул кот и опять заснул.

- Волька…Вольдемар!

Нет ответа.

- БЛОХАСТЫЙ! – не выдержал Фыр, и кот тут же очнулся.

- Да как ты смеешь…

- Тссс! Гляди!

Оба фамильяра забились глубже под смородиновые листья и смотрели, как по огороду, крадучись, зашагала Агриппина Андревна. Босая, с растрепанной косой. В одной руке она держала какой-то странный маленький предмет, по форме напоминающий палку.

- Чего она ночью по огороду шляется? – подозрительно спросил еж.

- Мало ли… Приспичило человека… Видал, сколько она гороховой каши на ужин навернула?

- Ой, фу, зачем ты напомнил…

Однако горох к похождениям Агриппины не имел никакого отношения. Женщина зачем-то прошла к бадье, посеребренной луной, и наклонилась к воде.

- Ни финды не вижу, - огорчился еж. – А ты?

- И я не вижу. Маленькое там что-то… Палка какая-то…

Агриппина, не подозревающая о слежке, начала шептать странные слова на непонятной языке и шевелить руками, будто вытягивая что-то из воды. От бадьи потянулся светящийся белый свет, тонкий, как нить. Этот свет Агриппина «набрасывала» на палку.

Вольдемар округлил глаза:

- Она лунный свет на веретено наматывает!

- Чего-чего? – удивился еж. – Это как можно свет… намотать?

- О-о-о-о, мой колючий друг, это тонкое и очень редкое искусство… Не каждая ведьма на такое способна, а колдуны так вообще не могут… Непонятно только, зачем свет ей нужен, - сощурился Вольдемар и вздыбил шерсть. – Лунный свет – очень мощное средство, я в книге одной читал. Но собрать его мало, надо еще уметь использовать...

Агриппина прошла мимо куста смородины, на секунду задержавшись и принюхавшись. Женщина оглядела огород, однако не заметив ничего странного вернулась в дом, шагая так, что ни одна ступенька на крыльце не скрипнула.

- Нам срочно к окошку надо! – заметался Фыр. – А я не поднимусь!

Вольдемар брезгливо дернулся, но потом все-таки предложил:

- Ладно уж, залезай на меня. Но никому не слова, понял?

Так, вдвоем, они запрыгнули на окно, благо на ночь их не запирали створками.

Сначала ничего не было видно, но потом в глубине комнаты зажглась лучина и осветила лица Агриппины и дочери. Это оказалась спальня Милицы.

- А может не надо, ма? – ныла девчонка.

- Надо, доча, надо! – женщина достала из-под кровати сундучок и открыла его.

Внутри блеснуло железное лезвие.

- Нож? – ахнул Фыр, пытающийся балансировать на кошачьей спине и при этом разглядеть хоть что-то за стеклом.

- Кажется, нож… Ой, смотри, она пошла куда-то!

Фамильяры перепрыгнули на другое окно, и поняли, что Милица крадется к спальне Маришки.

- Эта дурында че удумала? – забеспокоился еж.

- Тихо ты, спугнешь ненароком! Смотри пока, а если дело совсем худо станет – тогда вмешаемся…

Милица подкралась к спальне сводной сестры, но не вошла, остановившись перед темным пятном, выглядывающим через щель в двери. Это была тень спящей Маришки.

Милица наклонилась и вдруг резанула ножом по полу. Фыр ожидал, что раздастся скрип и в досках образуется царапина, но лезвие прошло по дереву, как по маслу, а в руках девицы затрепыхалось тонкое чернильное кружево.

- Она тень обрезала… - осипшим голосом сказал Волька. – Это не простой нож…

- И человеки не простые… - буркнул Фыр, вместе с котом перемещаясь обратно на прошлое место.

Агриппина к тому моменту успела достать иглу и от нетерпения аж подпрыгивала на кровати.

- Ну давай быстрее, нерасторопная! Для тебя же стараюсь! Ложись!

Милица, почему-то всхлипнув, легла на кровать и сложила на груди руки, как покойница.

- В прошлый раз больно было, - заныла она.