Зенит

– Машенька, дочка! – душераздирающе выкрикнула тётя Лиля и крепче сжала волчью шею.

Волчица проскулила в ответ, пытаясь обнять мать лапой словно рукой, но у неё ничего не выходило, она лишь размазала грязь по шерстяному кардигану матери и вытянула пару нитей. В новом теле ей сложнее воспроизводить свои старые движения. На мгновение волчица даже горько завыла, но быстро осеклась и замолчала. Никто не осудил её проступок. Все понимали, что ей тяжело.

– Вова, Лиля, пора, – подошёл к горюющей возможно в последний раз вместе семье отец Елизара.

Он присел и, обняв за плечи мать Маши, поднял её на ноги. Её юбка была перепачкана и почему-то от этого мне стало ещё больнее. Её руки были в грязи, спину и плечи тоже заляпало – это не походило на красивые фильмы, где не смотря на то, что герои ползают по земле, их одежда остаётся по-прежнему чистой и выглаженной, в реальности все выглядело иначе.

– Ой, Маша, – все ещё всхлипывала мать.

Дядя Вова поднял Игоря, который вдруг из взрослого парня, которого я некогда боялась, превратился в заплаканного мальчика, что не мог принять утрату сестры. Даже несмотря на то, что у них, вероятнее всего, часто возникали ссоры, он не хотел прощаться с ней, не хотел, чтобы все обернулось вот так трагично.

Семья была разбита, разорвана в клочья.

Волчица медленно поднялась на четыре лапы, исподлобья обречённо осмотрела окружающих и медленно заковыляла к выходу. Она не торопилась. Не хотела расставаться с этой жизнью. Вопли её матери наполненные горечью и болью усилились, словно это магическим образом могло вернуть её дочь, остановить её, не давая ей выйти за пределы участка этого дома, разрушить наконец-то это проклятие. Поскуливая, волчица дошла до распахнутых ворот и замерла. Обернулась. Прижав уши к голове, жалобно посмотрела на нас, умоляя остановить её. Никто не вышел к ней, чтобы вернуть её. Взгляд волчицы задержался на дико дёргающейся в руках отца Елизара матери. Мама Маши стала изо всех сил вырываться из крепких рук Андрея, до неё вдруг будто снизошло какое-то озарение, которое должно спасти её дочь от этой участи. Она билась, кричала. Не в силах продолжать видеть это, волчица повернулась в сторону, окутанной густой ночью дороги и трусцой исчезла во тьме. Крики прекратились. Тётя Лиля обмякла в руках Андрея и горько зарыдала, закрыв лицо руками.

А что было дальше? Дальше приближался конец.

Глава 16

– Что-нибудь посмотрим? – плюхнувшись на кровать со стареньким макбуком в руках, спросил Елизар.

– Да, я не против, – подвинулась я ближе к нему, обнимая подушку.

– Что хочешь посмотреть? – спросил он, включая интернет.

– Мне без разницы. Может быть, что-нибудь советское? – предложила я, смотря, как Елизар находит сайт, на котором можно посмотреть фильм.

– Советское? – усмехнулся он. – Ты любишь советские фильмы?

– Есть парочка любимых. А что тут такого? – пристыжено покраснела я.

– Ничего, – улыбнулся Елизар. – Просто не думал об этом.

– Мне нравится атмосфера некоторых советских фильмов.

– Что предлагаешь? – пальцы Елизара в ожидании замерли над клавиатурой.

– Может быть, «Любовь и голуби»? – предложила я.

Елизар удивлённо загнул брови, набрал название фильма, клацнул по нему и началась загрузка плеера.

– Из-за того, что все сейчас сидят в интернете, скорость, конечно, самое то, – недовольно проворчал он.

Начался фильм. Я устроилась у Елизара в ногах, он же остался в сидячем положении, поглаживая меня словно котёнка по голове. Мне снова стало тепло, не смотря на осадок после прощания с Машей. Я даже не обняла её перед уходом. Меня осенило, когда волчица скрылась в темноте, что я, скорее всего, её никогда не увижу. Это была наша последняя встреча, я должна была с ней попрощаться, должна была обнять её и что-то сказать, но я стояла как столб, уткнувшись в плечо Елизара и вытирая слезы. Я столько мусолила её имя в своей голове на протяжении этого дня, а в конечном итоге, даже не подошла к ней. Встреча в гараже, когда я обещала вернуться, была последней. Вот так всегда – я думаю-думаю и в итоге так и ничего не делаю, упускаю возможность, а после корю себя. Надеюсь, у Елизара все-таки получится как-нибудь устроить мне встречу с Машей.

После того, как все начали расходиться по машинам, чтобы разъехаться по домам, мы вошли в дом с друзьями Елизара. В молчании, стараясь не задерживать взгляд на убитой горем тёте Лиле, мы выпили чай на кухне, чтобы согреться. Скромная кухонька вдруг стала казаться огромной и пустой, где любой случайный звук усиливался стократно. В какой-то момент я поймала в своей голове слова – оглушающая тишина. Да, действительно было так. Раньше я слабо представляла себе, что это значит, а сегодня на собственной шкуре это испытала. Мне хотелось сказать что-то тёплое, что-то человечное семье Маши, но ни одна мысль в голове не складывалась во что-то уместное и полноценное. Это не похороны, но и не день рождения. Я не знала, что могу сказать. Никто не произнёс ни слова. Я решила, что и мне не стоит вставлять свои неуместные пять копеек.