Зенит

— Скажите, Павел Аркадьевич, — обратился я к нему, когда тест был уже полностью завершённым, — вас головные боли не мучают?

— Нет, — забеспокоился министр, — никогда не мучили. А что?

— А не было ли чего-то странного в вашей жизни, чему вы не могли дать объяснения? — Я внимательно смотрел на него в режиме сканирования, и видел, что он говорит правду, а в момент моего последнего вопроса, он надолго задумался, выбирая моменты своей жизни, это можно было наблюдать, как активируются временами те или иные участки мозга, отвечающие за память, и снова приходя в исходное состояние, не заинтересовав владельца. Но тот участок, который меня заинтересовал, он не затронул. Вот это меня и смутило. Ведь именно этот участок он должен был проверить в первую очередь, конечно, если он помнил о нём. Но как можно о нём не помнить, если он активен. Активен постоянно. Но нет, его он так и не затронул, и через некоторое время сказал:

— Нет, ничего необычного я не могу вспомнить.

— Хорошо, — махнул я головой, — тогда давайте сделаем так. Сейчас вы закройте глаза, и постарайтесь ни о чём не думать. Просто расслабьтесь. А когда я буду вам задавать вопросы, отвечайте на них, не открывая глаз. Сохраняйте спокойствие.

— Да что случилось-то? — Вспылил министр. — Вы можете мне толком объяснить? И вообще, разговаривать с человеком, который прячет своё лицо за маской, это как-то ненормально, не правда ли? Может вы со мной сейчас хотите совершить что-то противозаконное, а я толком и не пойму. Ещё тест этот дурацкий. Вы серьёзно думаете, что он необходим был? Ещё и на камеру зачем-то снимаете. Да если бы я хотел вас обмануть, я бы миллион раз вас обманул. Не имея датчиков, фиксирующих изменений жизненных показаний, отличить правду от лжи невозможно, а ваш тест — это просто профанация.

— Павел Аркадьевич, — перебил я разошедшегося министра, — я не буду сейчас спорить с вами о целесообразности этого теста, для вас это не важно, а по поводу маски, скажу так. Знать меня в лицо для вас смертельно опасно. Всё что мы сейчас делаем, это согласовано с Главой Государства. И если вы хотите оспорить решение руководителя государства, то я вам могу сказать, что, выйдя отсюда, не выполнив всех моих требований, вас отправят в какой-нибудь изолятор, до выяснения всего, что меня обеспокоило.

— Ладно, ладно, — замахал он руками, — я вам верю, и препятствий чинить не буду. Просто мне не понятно, что вы такое могли найти у меня. Неприятно осознавать себя подопытной мышкой, знаете ли. Хорошо, давайте приступим. — Сказал он, и закрыл глаза, откинувшись в кресле, пытаясь расслабиться.

Я дождался, когда активность его головного мозга уменьшится, и попытался при помощи своих щупов, спровоцировать на активную деятельность, то участок, который был в непосредственном контакте с заинтересовавшим меня участком. Он был связан с ним нитями. Как я это увидел? Да просто увеличил в несколько раз просматриваемое, разведя руки в стороны. Такое я проделывал с лёгкостью. Так вот, увеличив изображение, я щупом потревожил участок мозга непосредственно перед непонятным событием, дав на этот участок очень слабый импульс. Министр вздрогнул, но глаз не открыл.

— Что вы видите? — Задал я ему вопрос.

— Я на своей даче, — начал он отвечать, улыбнувшись, — мы празднуем день рождения, мой день рождения.

— Когда это произошло?

— В 94 году, перед тем как я занял пост Министра Обороны. Да, незадолго до этого.

— Кто находится в помещении с вами?

— Жена и сын. Больше никого.

— Что происходило дальше? Рассказывайте.

— Мы посидели втроём, выпили, в какой-то момент, я понял, что выпили мы многовато, потому как, ноги меня уже не слушаются, и жена с сыном, меня отвели на мою кровать. Дальше я уже ничего не помню. Уснул.

В этот момент, как раз активность нитей упёрлась в активный участок памяти, и оборвалась в нём. Тогда я активировал участок, выходящий из этого кластера, и попросил прокомментировать увиденное.

— Я проснулся. Голова болит от выпитого. Похмелье, — он сморщился, — будь оно не ладно.

— Какой это день?

— Следующий день после дня рождения. Я даже спал одетым. Видимо у жены сил не хватило меня раздеть.