Зенит Левиафана. Книга 1

Парень поймал себя на мысли, что все это происходит уже не где-то в стороне. То есть раньше ему было плевать на Коннстантина и его задание, на якобы приближающуюся армию фоморов и некий артефакт, что поможет королю всех притенов остановить нашествие чудовищ. Теперь же он чувствовал важность происходящего и понимал, что находится если не в самом центре событий, то где-то очень-очень близко к этому центру.

Ощущал ли он ответственность? Да, но не за «судьбы мира», а за людей, которые уже в который раз чуть не погибли рядом с ним. Ведь сегодня Сирона, Ансгар, Беда и Огмиос могли умереть. Вне всяких сомнений - из-за него, ведь предположить, что корабль с фоморами встретился им случайно - значит врать самому себе. Это понимали все, но никто не смел винить Белена. Да и есть ли смысл в таком обвинении? Ведь они отлично понимали и то, что речь изначально шла об особом задании, которое на их плечи возложил сам Коннстантин.

Но помимо ответственности Белен ощущал и кое-что другое. Он пообещал себе, что когда (и если) это приключение закончится, он больше никогда ни на что подобное не подпишется. Потому что нет ничего страшнее, чем держать в своих руках жизни людей и сталкиваться с обстоятельствами, когда эти жизни едва ли зависят от твоих решений. А как раз сегодня их поджидали именно такие обстоятельства, и в итоге треть команды погибла.

Парень ощутил в душе пятно пустоты, выжженное смертью тех, кто сражался с ним бок о бок. Тех, кто сражался за него. Но пустота недолго оставалась пустотой, очень быстро ее сменили ярость и гнев. Эти чувства в последнее время нравились Белену все больше. Он внезапно вспомнил, как покалечил налетчиков в Абердине. И тут же сопоставил новые чувства со своим поведением в бою с серыми плащами.

Впервые он бился вовсе не с холодным сердцем, он ненавидел своих врагов и желал им жестокой участи. Он вспомнил, как вырвал меч из рук противника, демонстрируя свое превосходство, хотя мог поразить его секирой в плечо или в шею. Но Белен хотел, чтобы враг боялся его, чтобы он понял, что обречен и умер со страхом в глазах.

А потом, когда он мог обрушить сокрушительный удар на шлем врага, он просто пнул его ногой в щит. Пренебрежительный, даже презрительный удар! Он вновь играл с противником, забыв обо всякой ответственности. Ведь в тот самый момент вокруг него умирали притены!

То есть тогда он ни о какой ответственности не думал. Удивило ли это его, напугало? Он не был уверен. Он уже ни в чем не был уверен, лишь хотел, чтобы этот безумный поход поскорее закончился. Тогда Коннстантин выполнит свое обещание - вернет Белену память. И что потом? Какая разница! В любом случае, будет иначе, и это главное.

Он все глубже погружался в пучину невеселых размышлений, но внезапно перед его невидящим взором возникло улыбающееся лицо Сироны. Он моргнул и сфокусировал взгляд на девушке.

-  Что-то ты слишком далеко ушел, - проговорила Сирона, присаживаясь рядом.

- А? - встрепенулся Белен. - Ну да, сейчас всем нам есть о чем подумать.

Он кивнул в сторону Марвина, капитан стоял на носу корабля и угрюмо смотрел на восток. Рядом застыл Беда, его взор был прикован к серебряному фоморскому артефакту, друид держал его перед собой на вытянутой руке. Артефакт по-прежнему был завернут в белую льняную тряпицу, словно священный серп для срезания омелы.

Оба, Марвин и Беда, были погружены в собственные мысли. Напряженные позы, суровые взгляды и сжатые в тонкую полоску губы говорили о том, что мысли те были не самыми жизнеутверждающими.

- Я не об этом, - покачала головой Сирона. - Ты совсем уж сильно задумался, у тебя даже глаза цвет поменяли. Ты, может, вспомнил что-то?

Девушка участливо заглянула ему в лицо. От такого проявления искренности у Белена как-то сразу полегчало на душе.

- Нет, не вспомнил, - он попытался улыбнуться. - Просто понял, что сильно изменился в последние недели.

- Знаешь, все мы изменились в последние недели, - девушка достала флягу с водой и немного отпила. Потом запрокинула голову к небу и глубоко вздохнула. - Огмиос стал более разговорчив, не заметил? А Ангсар напротив, начал демонстрировать зачатки интеллекта.

Наемник обязательно осклабился бы на такое замечание и что-нибудь ответил, но сейчас Ансгар спал. Наемник больше других пострадал от фоморских клинков, потерял немало крови, но Беда заверил, что ничего серьезного - среди десятков других шрамов на теле ветерана пару новых никто и не заметит.

- Но я, как мне кажется, стал меняться в худшую сторону, - ответил Белен. - Радует лишь, что скоро наше путешествие завершится. Уж как-нибудь да завершится. Не готов я к такой ответственности.

- А по-моему ты отлично справляешься, - не согласилась девушка и вновь внимательно посмотрела на Белена. - Как ни крути, мы все живы и относительно невредимы, до сих пор не сбились с пути, слава Эзусу, почти у цели. И сколько при этом пережили!

- Да только моей заслуги в этом нет, - усмехнулся парень. Он осторожно согнул и разогнул левую руку, которая была перемотана от запястья до самой ключицы. - Это все ваша заслуга. Каждого из вас.