Зенитная цитадель. «Не тронь меня!»

Письмо датировано 19 сентября 1945 года. Видно, считал долгом Владимир Николаевич Камынин сообщить матери о судьбе ее сына и своего боевого товарища. Раньше не имел возможности, потому как три долгих года находился в плену. Совершить побег или подать о себе самом весть не мог: фашисты крепко стерегли попавших к ним в лапы защитников Севастополя.

Каково же было удивление Владимира Николаевича Камынина, когда в Орел, где работал и жил он после окончания войны, пришло письмо от «заживо похороненного» Тимофея Бесчастного: «Жив я, Володя! Жив. Слаба у немцев жила, чтобы оборвать мою матросскую жизнь».

…В июле 1970 года они встретились в Севастополе. На берегу родной, незабываемой бухты Казачьей обнялись, всплакнули в плечо друг другу. Съездили и в бухту Камышовую, где Тимофей Тимофеевич оставил не только часть души, но и часть самого себя.

К сожалению, это была их первая и последняя встреча. Ныне Тимофея Тимофеевича Бесчастного и Владимира Николаевича Камынина нет в живых.

НА ПАЛУБЕ «БЕЗУПРЕЧНОГО»

ХРОНИКА

Эскадренный миноносец «Безупречный» был одним из быстроходных кораблей Черноморского флота. Командовал кораблем капитан-лейтенант Петр Максимович Буряк — волевой, решительный и умелый командир.

В июне 1942-го «Безупречный» пять раз прорывался в Севастополь. Корабль доставлял защитникам города боеприпасы и пополнение. С приходом в Новороссийск члены команды эсминца становились санитарами, выносили раненых с корабля. Времени для отдыха в последние дни у них не было. Едва сгрузив раненых, приступали к приемке топлива, снарядов для зенитных орудий. Люди работали, а перед их глазами все еще стояла бухта Камышовая, лежащие на земле раненые, разрывы тяжелых снарядов…

Вместе с капитан-лейтенантом Петром Максимовичем Буряком на «Безупречном» служил шестнадцатилетний краснофлотец Володя Буряк — его сын.

Они не вернулись из шестого, последнего, рейса. Не вернулись почти все находившиеся на борту «Безупречного» 26 июня 1942 года… Но до этого рокового, шестого, был, как мы знаем, пятый рейс, которым из осажденного города эсминец «Безупречный» вывез около 600 раненых. Среди них были и плавбатарейцы.

С «Квадрата» были вызваны несколько расторопных краснофлотцев, с тем чтобы они помогли разыскать среди раненых своих товарищей.

Ночью 23 июня на палубу эсминца «Безупречный», ошвартовавшегося в бухте Камышовой, вместе с сотнями других раненых занесли плавбатарейцев Нестора Середу, Дмитрия Сергеева, Ивана Спицына, Михаила Лещева, Дмитрия Сиволапа…

Той же ночью корабль вышел из осажденного города и взял курс на Новороссийск. На траверзе Ялты эсминец атаковали бомбардировщики противника, каждый из которых произвел несколько заходов, но корабельные зенитчики сумели отразить все атаки. Десятки бомб взорвались в море…

Раненых благополучно доставили в Новороссийск, а оттуда эвакуировали в ближний и глубокий тыл, в города Туапсе, Армавир, Кировабад…

Три месяца боролись врачи за жизнь отважного радиста плавбатареи Дмитрия Сергеева. Девять осколков извлекли из тела моряка, а когда угроза смерти миновала, отправили его в город Ханлар, где пробыл Дмитрий еще много месяцев.

Ровно через год, 19 июня 1943 года, Дмитрий Павлович Сергеев, двадцати девяти лет от роду, инвалид войны, в сопровождении медицинской сестры приехал в свой родной город Шахты, к матери. В этом городе он живет и по сей день. Переписывается с оставшимися в живых плавбатарейцами, с вдовой своего погибшего командира, Верой Степановной.

В канун 30-летия Победы в городской газете «Ленинское знамя» появилась заметка за подписью С. Хигера (командира 76-миллиметровых орудий плавбатареи). Заметка рассказывала о мужестве плавбатарейца и называлась «Моряк-зенитчик Дмитрий Сергеев». Я тоже узнал об этом из письма С. А. Хигера. Он писал: